Лукашенко демонстрирует, что оппозиция в Беларуси многочисленна, но поддаваться ей не будет – Федута

(Друкуємо мовою оригіналу)

25 марта этого года в Беларуси власть впервые присоединилась к празднованию оппозицией Дня воли – 100-летию провозглашения Белорусской Народной Республики (БНР). В то же время празднование сопровождалось арестами, в том числе видных членов белорусской оппозиции. Почему сейчас? Зачем это Лукашенко? И как белорусы воспринимают украинский сценарий? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассказали белорусская журналистка Аделя Дубавец и белорусский политолог, журналист и литературовед Александр Федута.

– Белорусские власти дали разрешение на митинг-концерт в честь столетия БНР, он прошел в самом центре Минска. В прошлом году эти митинги были запрещены, было задержано около 7 сотен участников оппозиционных выступлений. Почему? Изменилась ли ситуация в этом году?

Аделя Дубавец: Были бы изменения, если бы не было задержаний в принципе. Было задержано примерно 70 человек еще перед этим концертом. Следовательно, нужно было послать этот сигнал, что власти борются с оппозицией, но разрешают создать какое-то гетто и созвать туда людей. Если оппозиция хочет где-то постоять с флагами, она может постоять в отведенном месте. Но если она выйдет за ворота, ей могут скрутить руки.

​При Лукашенко не может произойти изменений, потому что он никогда не будет тождественен с бело-красно-белым флагом, с символикой БНР. Ему это чуждо.

Сегодня мы не может выйти с теми же флагами и стать в том же месте. Нам дали маленький отрезок времени и дали позволения на то, чтобы пошуметь.

– А почему вы говорите, что ему это чуждо? Это его личные взгляды или это объективная ситуация, связанная с тем, что Беларусь рядом с Россией?

Аделя Дубавец: Я думаю, и то, и то. С одной стороны, возможно, эти задержания свидетельствуют как раз о том, что нужно послать сигнал на Восток и показать, что каких-то националистических движений... С другой стороны, вся вертикаль Лукашенко держится совершенно на другой символике, на других принципах. Это абсолютно постсоветское объединение и он не раз давал понять, что у него брезгливое отношение ко всему, что связано с Белорусской Народной Республикой.

– Александр, зачем такое заигрывание Александра Лукашенко с белорусской оппозицией? Он опасался протестов?

Александр Федута: Лукашенко совершенно не опасался протестов. Он прекрасно понимал, что разрешенная акция будет более многочисленной, чем неразрешенная. Он сознательно создавал альтернативу, при которой часть оппозиции значительно больше соглашалась на мирную акцию-концерт. А возможность проведения несанкционированного шествия оставалась маргиналам.

Эти превентивные аресты, которые были лидером возможного радикального крыла, состоялись для того, чтобы не использовать окончательно картину и не арестовывать людей после. Если бы Николай Статкевич, Владимир Некляев и более молодые радикалы участвовали в этом шествии, силу пришлось бы применять гораздо больше. А так картинка формально не была испорчена.

Второй адресат, с моей точки зрения, вовсе не Россия. На Лукашенко играет возможность продемонстрировать, что оппозиция многочисленна, влиятельна, что выросло поколение, которое будет защищать государственность и суверенитет Беларуси.

Но для собственной номенклатуры нужно было показать, что никаких им уступок нет, они должны знать свое место.

– 25 марта 1918 года Совет Белорусской Народной Республики провозгласил независимость. Это была первая попытка создания белорусского государства в ХХ веке. Реально БНР просуществовала больше года. Все это происходило под немецкой оккупацией. Что для вас Белорусская Народная Республика? Почему вас это вдохновляет?

​Аделя Дубавец: Для меня БНР – это продолжение традиции белорусских интеллектуалов и элиты, которая зародилась в начале прошлого столетия.

Это логическое продолжение становления языка, культуры. Это не было многочисленное объединение по людям. Есть много противников идеи отмечать этот день широко, это говорит о том, что не было широкой массовой народной поддержки.

– Что это было маргинальное движение в свое время?

Аделя Дубавец: Сложно говорить, что нация должна была уже сформироваться и поддерживать небольшой Совет, если для нации это была одна из отправных точек, которая могла дать толчок для формирования белорусской нации.

А так мы до сих дискутируем, собираясь в подобных студиях, о том, есть ли у нас нация или все еще впереди.

– Или один народ, как любит говорить президент России Владимир Путин.

Аделя Дубавец: Если возвращаться к недавнему концерту, можно сказать, что отличает Беларусь от России: люди, которые выходят на улицы. Возможно, их вышло бы еще больше, если бы не было страха. Это уже годами наработанная мозоль – страх перед тем, чтобы выходить на улицу, даже если это санкционировано.

Но эти люди – как раз активные патриоты и, в отличие от активных патриотов России, их невозможно подмять под символы и идеологию Лукашенко.

– Александр, если флагом Беларуси станет бело-красо-белый, изменится герб, как к этому отнесутся сами белорусы? Не появится ли плацдармов для российского вторжения, как в Украине? Нет ли таких анклавов просоветского населения?

Александр Федута: К сожалению, анклавом во многом является государственный аппарат и силовые структуры. За 20 с лишним лет правления Лукашенко выросло поколение чиновников, для которых говорить на белорусском языке, признавать старую символику означает демонстрировать свою нелояльность к власти.

Единственные ведомства, которым это позволялось – Министерство культуры и Министерство иностранных дел. Остальные внутренне будут готовы к тому, что в случае попытки инкорпорации в составе России для них лично ничего не изменится.

Проблема не в том, что существует двуязычие в законе, проблема в том, что на практике существует моноязычие. Реально единственным государственным является русский, Лукашенко затоптал белорусский.

– Вы не опасаетесь, что если в Беларуси резко изменится дискурс, как это произошло во время Революции достоинства в Украине, начнутся неконтролируемые процессы? Рядом Россия, многие белорусы смотрят на украинский пример.

Аделя Дубавец: Я с трудом верю, что такой сценарий возможен. Предпосылок к нему нет. Население по всем опросам остается таким же пассивным.

В Беларуси очень сильны не антиукраинские настроения, а фобии украинского сценария. Есть какая-то часть населения, которая была бы готова даже к украинскому сценарию, это неизбежный путь к независимости в нашей ситуации, нашего большого соседа. Но это очень небольшая масса людей.

​Александр Федута: Майдан 2004 года был воспринят с невероятным энтузиазмом в Беларуси. А после второго Майдана, который закончился достаточно кроваво, настроения были очень сдержанные. Лукашенко на этом фоне легко переизбрался, потому что он обещал, что не даст залить Беларусь кровью. Никто не понимал, что это означает, но все боялись, что приедет вагон «ярошей», будет оставлять визитки и крови будет много.

У большинства белорусов очень неадекватное представление о том, что происходит в Украине. Они не понимают, что информация о коррупции в высших эшелонах власти выплескивающихся в медиа – признак свободы слова, то, что постоянно спорят политики, фракции – результат элементарной демократии.

Нет страха, что от Беларуси начнут откалываться куски, все понимают, что если Россия захочет захватить Беларусь, она сделает это очень быстро и наша армия не сможет сопротивляться.

Другой вопрос, что успех украинских реформ подействовал бы на белорусов воодушевляющее. И если вам удастся, дорогие украинцы, это означает, что вы дадите пример еще очень многим народам.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

​(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)