(Друкуємо мовою оригіналу)
Осенью 2014 я подался искать работу.
Где? Куда? Наверное, окажись я где-то в Зимбабве без знания языка и документов, мне было бы проще. А здесь – город свой, язык свой, формы знакомые и угадываемые черты, а как быть, куда двигаться – полная загадка. Сейчас думаю, было бы правильно выждать, отсидеться, присмотреться, прицениться ко всему, но ожидание, очевидно, не мой конёк. Мне нужно что-то делать. Поэтому я пошёл искать работу.
А, знаете ли, с возрастом оказываться безработным – это не лучшее из возможных удовольствий. Нужно иметь или очень высокую самооценку, чтобы при всех коллизиях продолжать быть в себе уверенным, или иметь совершенно низкий интеллект, чтобы не замечать оплеух всего происходящего на своих щеках. В общем, я пошёл искать работу. Решил идти в высший эшелон местной «власти» – исходя из сообщений местной прессы, что каждому нуждающемуся у нас помогают, а я искал не помощи, а работы, поэтому как-то наивно и самонадеянно полагал, что что-то смогу найти. Конечно, я не искал работы в «правительстве», но предполагал, что обо всех «республиканских» вакансиях там знают.
На страже бывшей облгосадминистрации стояли десятки вооружённых до зубов бородачей, а весь холл занимали такие же как я страждущие – кто-то просил помощи, кто-то искал приёма, а кто-то надеялся решить нерешаемые вопросы
Я наметил «министерство» по своей специальности и попробовал туда прорваться… Ну что сказать, что там те пресловутые ключи от форта Буайяр – тьфу, пустяк. На страже бывшей облгосадминистрации стояли десятки вооружённых до зубов бородачей с громкими и вычурными позывными вместо имён, а весь холл занимали такие же как я страждущие – кто-то просил помощи, кто-то искал приёма, а кто-то надеялся решить нерешаемые вопросы. И если, выходя из дома, я был в себе уверен (я адекватный мужчина, иду с вполне адекватной просьбой в место служения народу), то видя всё это скопище, я, откровенно говоря, спасовал. Колонны холла были увешены революционными призывами и фотографиями разыскиваемых «преступников», а бородачи с оружием переговаривались так, будто к нам сошли небожители. Пока я мялся под будкой охраны, я успел запомнить их позывные, и поскольку уходить я не собирался, я попробовал пройти. И знаете, у меня получилось!
Все эти бородачи с оружием, как я понял, стали кем-то значимым (по их мнению) только в последний месяц-два
И как это у меня получилось, не то чтобы такой уж секрет. Все эти бородачи с оружием, как я понял, стали кем-то значимым (по их мнению) только в последний месяц-два. От этого и их апломб, и перекрикивание на весь холл нарочитыми позывными, и демонстративная манера поведения «бывалых»… Поэтому, когда я обратился к одному из них по его позывному («Откуда Вы меня знаете?»), а потом сказал, что у меня назначена встреча с «министром здравоохранения» Айрапетян (фамилию я знал из газеты, а о том, что она на месте, услышал, пока решался идти штурмом мимо охраны), охранник оторопел. Связи тогда не было. А я был вполне сносно одет и лаконичен. Сказал и молча смотрел на него. И от всей это ситуации-фарса, мне было ничуть не страшно, скорее – смешно, что я в массовке этого водевиля.
Бородач чуть помялся: «Знаете куда идти?» И, сезам, двери распахнулись передо мной. Нет, куда идти я не знал, но полагал, что найду. И меня пустили. Из всей этой толпы ожидающих и страждущих «боги» улыбнулись именно мне.
Девушки в коротюсеньких юбках и на шпильках цокали по мраморным лестницам, а мужчины с бородами, в банданах, с оружием смотрели работающий телевизор. Канал был очевидный – Life, и показывали Донбасс
Пока я шёл, я изумлялся всё больше – девушки в коротюсеньких юбках и на шпильках цокали по мраморным лестницам, а мужчины с отложными бородами, в банданах, с оружием и наградами смотрели огромный работающий телевизор на одном из этажей. Канал был очевидный – Life, и показывали Донбасс. В здании был генератор. Я тоже присел на стул посмотреть телевизор, понимая, что второй раз я уже смогу не попасть в эту обитель богов.
Повсюду были революционные стихи – на колоннах, на дверях кабинетов, между этажами. С плохой рифмой и множеством мата
Потом я был у пары «министров». Никого отчего-то не удивляло, что я хожу просто так по этажам, заходя к ним напрямую. Обойти мимо секретарей было уже совсем не сложно. Но всё, что я видел вокруг, было полнейшим хаосом… Всё, что я успел заметить, я увидел именно так – странный бардак: молодой мужчина был в франтоватом костюме и лакированных туфлях (сейчас это «министр» здравоохранения), девушки соблазняли минимумом одежды, а вокруг сновали однотипные мужики с оружием. И ещё повсюду были революционные стихи – на колоннах, на дверях кабинетов, между этажами. С плохой рифмой и множеством мата. И между делом портреты разыскиваемых «террористов» и «предателей». Наверное, если бы я увидел где-то повешенного за измену, я бы уже не удивился. Один из «министров» курил сигару, когда я к нему зашёл. Именно сигару. Хотя, о чём я? Чему я удивляюсь?
Да, мне дали рекомендательное письмо. С ним, как с трофеем, почти за пазухой я вышел на улицу. Я его не раскрывал. Наверное, если бы я походил по этим странным этажам этого странного здания чуть дольше, мне удалось бы там и пообедать… По крайней мере никого не удивляло, как я переходил из кабинета в кабинет. А я испытывал от всего происходящего целый микс чувств – вот она какая, «революция», когда власть захватывают кухарки и моряки…
Я пошёл со своим рекомендательным письмом в одну из бюджетных организаций города. И меня взяли. Правда, пока я ждал приёма, передо мной человек пять уволились – четвертый месяц там не платили
Да, я пошёл со своим рекомендательным письмом в одну из бюджетных организаций города. И меня взяли. Правда, пока я ждал приёма, передо мной человек пять уволились – четвертый месяц там не платили. И когда я, наконец, попал на приём к инспектору по кадрам, она смотрела на меня как на безумного. Увольняться тогда было логичнее. Я рассказал о себе и достал своё заветное письмо. Она изумилась ещё больше. Письмо было от руки – я успел это увидеть – и написано было самим «министром». Хотя, как я понял, даже если бы это письмо ей писал сам Плотницкий, её реакция с иронично поднятыми вверх уголками губ, была бы такой же. И, да, меня взяли.
Мы тогда мылись всей семьёй в одной воде друг после друга, читали при свечке и носили воду вёдрами
Как потом мне сказала та же инспектор, просто я подошёл им, и была свободная вакансия. А письмо… Написано было что-то вроде «прошу рассмотреть кандидатуру». Не «помочь» или «взять», а именно «рассмотреть» мою кандидатуру. Никакой помощи. Так, письмо, для отмазки. Даже смешно. А я же его не читал. В каком-то фильме был такой момент, когда человеку сказали, что он секретный агент и дали соответствующий документ, а когда он протянул кому-то этот лист, в нём оказался нарисованный кукиш. Я был тем человеком с кукишем на своём листочке секретного агента. Но мы тогда мылись всей семьёй в одной воде друг после друга, читали при свечке и носили воду вёдрами. И я не удивился. Это была ещё одна пощёчина – хлоп по щеке! Какая уже по счёту, и чем их было больше, тем легче я относился ко всему.
Виталий Коршунов, преподаватель, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org
