Ребенок не понимает, что такое суд, он просто боится, что родители его не заберут – Касьянова

​(Друкуємо мовою оригіналу)

Украинцы научились усыновлять не только маленьких детей, но и подростков, и даже сирот с медицинскими отклонениями. Об этом Радио Донбасс.Реалии рассказала директор по развитию программ «СОС Дитячі містечка Україна» Дарья Касьянова. По ее словам, самый длительный этап – это суд, в котором рассматривают дело про усыновление. А вот самый сложный – это состояние после усыновления, ведь каждый ребенок, по ее словам, из интерната имеет психологическую травму и «пустоту», которую захочет заполнить уймой вопросов. Хотя они и могут не понравиться усыновителям, это не значит, что ребенок пытается обидеть взрослых, говорит Касьянова.

– Могут ли переселенцы усыновлять детей?

– К переселенцам такие же требования, как и к любым другим гражданам Украины. Нужны паспорт и его копия, справка о заработной плате за последние 6 месяцев или копия декларации о доходах за год, справка о регистрации брака, медицинская справка, справка о несудимости ранее и копия документа, который подтверждает право собственности. И вот тут у переселенцев может быть единственная проблема, так как большинство из них живет на съемных квартирах. Но этот вопрос тоже решается. Нужно заключить контракт с хозяином на долгосрочную аренду и это нотариально заверить. Таким образом, вы подтвердите, что есть место, где планируете жить с ребенком на определенные сроки. Туда приходит специальная служба и смотрит место – есть ли там необходимые условия для проживания ребенка.

– Есть стереотип, что усыновление – это огромная волокита с документами, которая может тянуться годами…

– Как правило, люди, которые говорят о волоките документов, это те, кто еще даже не начинал заниматься оформлением. Вот они где-то слышали, что это очень сложно, и продолжают «разгонять» этот стереотип. У меня масса примеров: и знакомые, и родственники, и просто люди, которые обращаются за консультацией. От принятия решения до сбора всех документов проходит один-два месяца.

Самое сложное – это принятие решения. При этом очень важно, чтобы это было принятие решения всеми членами семьи. Очень важно, чтобы в процессе усыновления участвовали и биологические дети, и бабушки с дедушками. Так как очень часто именно на этом фоне происходят конфликты. Дальше кандидаты в усыновители обращаются в службу по делам детей, там получают перечень всех необходимых документов, собирают их, пишут заявление и, например, в Киеве и Киевской области проходят обязательные курсы для усыновителей. В других регионах такого обучения нет. Курсы тоже не занимают много времени. Но важно, чтобы обучение посещали оба родителя.

После этого служба по делам детей готовит вывод и даются рекомендации – может ли эта семья быть усыновителями или нет, какого ребенка можно – возраст, пол и тому подобное. И вот уже после этого считается, что кандидаты есть в базе усыновителей.

– Как проходит поиск ребенка?

– Очень часто мы сталкиваемся с проблемой, что люди на стадии подачи документов уже ищут ребенка. А как у нас обычно это происходит? Приходят в детские дома, увидели какого-то малыша, в сердечке что-то екнуло – и все, хочу именно этого. Но это неправильно и незаконно. Потому что чаще всего в детских домах дети родительские (находятся по заявлению родителей), и они не подлежат усыновлению.

Для правильного поиска существуют национальные базы: Министерства социальной политики, «Сиротству – нет!», «Зміни одне життя», региональные. Там размещается информация, которая соответствует 905-му постановлению Кабинета министров Украины: имя, возраст, фотография, наличие братьев или сестер, медицинские потребности. Не указывают диагноз, так как это запрещено законом. Ознакомившись с этой информацией, кандидаты видят ребенка и обращаются в службу по делам детей. Там уже дают направление на установление контакта с ребенком.

На установление контакта дается 10 дней. Хочешь – езди каждый день. Хочешь – приедь, познакомься и определись. Но, если честно, ездить, к примеру, через день очень сложно. Так как обычно детки и усыновители находятся в разных областях.

Так вышло, что именно восточный регион Украины всегда был больше всех наполнен детьми-сиротами. И туда ездили усыновлять детей со всей Украины. Сейчас такими же донорами для усыновления детей, кроме Луганской и Донецкой областей, стали Одесская, Николаевская и Днепропетровская. После того, как контакт с ребенком установлен, социальные работники должны обязательно это подтвердить. Дальше готовятся документы в самом учреждении и передаются в суд.

– И начинается новый этап…

– Да. И тут новая эпопея. К сожалению, на нее никак нельзя повлиять. Дело в том, что суд обязан рассмотреть дело в течение двух месяцев, но практика последних 3-4 лет показывает, что этот этап может тянуться по полгода. Причем не потому, что он сложный, а просто это вопрос не уголовный, а гражданский, и к нему относятся как к второстепенному. Хотя на самом деле этот этап очень болезненный и для детей, и для родителей.

Я знаю много случаев, когда родители из Киевской области хотели усыновить ребенка из Донецкой. И они ехали сотни километров в конкретный день на суд. Приезжали, а суд перенесли, и им об этом не сказали. Ребенок ждет. И вот как этому малышу объяснить, почему его опять не забрали? Он не понимает, что такое «суд». Он просто думает, что родители вот передумали и не хотят забирать его из учреждения.

Когда суд состоялся, то в течение 30 дней вступает в силу решение и ребенок может уходить в семью.

Когда я была в Англии, то попала в семейный суд и видела, как там происходит процесс усыновления. Там он может длится до двух лет. Социальные работники собирают столько справок, что их перевозят на огромных тележках. Это – и показания ваших соседей, бывших соседей, коллег, даже мнение биологических родителей. Так как в Англии родителей не лишают прав, а ограничивают в правах. Так вот биологические родители могут сказать: «А мы этой семье не хотим отдавать ребенка». Там тщательно проверяется, чтобы у тебя не было меркантильного интереса. И такая же ситуация в других странах – Австрии, Германии. Вообще процесс усыновления внутри государства в других странах – это очень щепетильный процесс, а потому и редкий. В США, Канаде и Италии усыновляют детей из других стран, потому что так легче.

Хочу отметить, что те, которые уже определились, что они хотят усыновить ребенка, взвесили и точно решили, пусть не боятся. Как говорят мои знакомые усыновители, вся процедура занимает 9 месяцев. Вот как ребенка собственного родителям нужно «выходить» 9 месяцев, так и усыновить – от заявления до ребенка в семье – займет 9 месяцев.

– Когда хотят усыновить ребенка, всегда ставят задачу – нам нужен маленький?

​– Хотят, конечно, помладше. В идеале – дошкольный возраст. Но люди забывают, что дети становятся сиротами и лишаются своих биологических родителей в разном возрасте, не только при рождении. И, к сожалению, не все будущие опекуны понимают, что и в 7, в 12 лет дети тоже хотят в семьи, и им тоже нужна родительская забота.

У меня была семья, которая удочерила 15-летнюю девочку. Казалось бы, подросток. Такой возраст, когда может быть масса проблем. Но нет! Девочка и так была очень хорошая, а тут за год в семье прямо расцвела. И она любит, и она чувствует, что ее любят. И ты, правда, видишь, что она счастлива. Таких вдохновляющих историй очень много.

– В тоже время очень много и наоборот отталкивающих историй, которые рассказывают опекуны про учреждения, где были дети…

– Да. Часто рассказывают, что такие моменты происходят, когда приходишь знакомиться с ребенком. Сидят за столом директор детского дома, юрист, воспитатель, будущие родители и ребенок. К примеру, лет 5. И директор держит этого ребенка за руку: «Ты что, уйдешь от нас? А как же Новый год? Ты же у нас зайчик. А к нам же спонсоры приедут, помнишь, ты специально песенку учил?». И начинается жесткое давление на ребенка. А он просто не понимает, что ему делать и куда бежать. И усыновители не поймут, как на это все реагировать.

– А как с ребенком в такой ситуации налаживать контакт?

– Вот именно в такой обстановке его наладить очень сложно, практически невозможно. А вообще психологи советуют дать ребенку какую-то маленькую игрушку или что-то ему передать, чтобы был тактильный контакт. Потом уже интересоваться, чем он увлекается, не хочет ли он с вами поиграть…Важно войти в доверительный контакт с ребенком, в присутствии персонала учреждения это непросто. Они же вроде тоже не желают ему зла, просто поддерживают ребенка, к которому пришли чужие люди…

Очень интересная семья – молодые, прогрессивные, образованные, отец – православный батюшка – несколько раз ездили за первым ребенком на установление контакта. Первый раз им отказали, потому что карантин. Уважительная причина. Они приехали во второй раз, а им сказали: «Да что ж вы опять сюда пришли? Мы сейчас идем в цирк. Мы детей собираем. Нам не до вас. Приезжайте в субботу». Дождались они субботы, приехали, а в ответ снова: «Что вы приехали? Ну, у нас сейчас тут батюшка. Он причащает всех детей». И тут этот папа: «А я – тоже батюшка. У меня все с собой. Сейчас быстро переоденусь и вашему батюшке помогу». И директору просто уже было нечего ответить, она разрешила, контакт состоялся. И они удочерили девочку, которой было 7 лет. Очень замкнутый ребенок, потому что она не могла поверить, что ее вообще сможет какая-нибудь семья забрать. Ведь обычно усыновляют малышей.

– Многие в социальных сетях пишут о постоянных «палках в колеса», когда усыновляют детей: не дают контакта с ребенком, нет помощи со стороны социальных структур.

– Усыновление – это ответственное решение, не каждый может объективно оценить свои ресурсы и возможности. Часто решения принимаются эмоционально. Помогать нужно от момента принятия решения и постоянно, если есть такая необходимость. Прежде всего должна быть подготовка усыновителей во всех областях Украины. Важно, чтобы потенциальные усыновители знали, с какими сложностями они могут встретиться, травмирующие события могли пережить дети, как им помочь, как помочь себе и к кому обращаться, если не справляешься.

Поэтому надо понимать, что усыновление – это не героизм. Все равно семья делает это для себя. Но, когда вы принимаете ребенка, могут понадобиться и психологи, и логопеды, и просто надо быть готовыми, что ребенок, который долго находился в интернате, может начать испытывать родителей на прочность: «А ты меня любишь?», «А зачем ты меня взял?», «А почему ты раньше меня не взял?», «А почему ты меня взял?». Начинается капитальный прессинг со стороны ребенка. Но не потому, что он хочет вас обидеть или разозлить, нет. За время жизни в интернате они разучились верить, что их могут любить. И вот эта пустота в его душе должна быть как-то заполнена. А заполнится, когда начнет доверять и отогреется.

Была у нас одна ситуация. Женщина работала на серьезной должности, с хорошим финансовым положением. Прочитала какую-то статью эмоциональную и решила стать усыновительницей. При этом взять сразу трое сирот. Ей объясняли, что это сложно, что она на такой должности, еще и одна. Но оказалось, что ее переубедить невозможно, все документы были собраны, детей она забрала. Через три дня вернула обратно в интернат со всеми подарками. При этом она мне звонила и плакала, что так себя винит, что не справилась. И я у нее спрашиваю: «А что ж случилось-то?». И оказалось, что она живет на третьем этаже, ее соседи жалуются на то, что постоянно кто-то кричит, прыгает. Мол, «Как я буду объяснять, а что же у меня происходит?». То есть человек вообще не был готов к минимальным изменениям в своей жизни.

Я считаю, что все решения об усыновлении должны приниматься рационально, и люди должны понимать, что кроме розовых очков бывают и испытания.

Грустно, бывает, понимают, что не справляются, но гордость или страх не позволяет признаться и обратиться за помощью. И тут люди либо отказываются от усыновленных детей и отправляют их обратно в интернат, либо уже на последних стадиях психологического кризиса обращаются к специалистам.

– А как получить помощь от специалистов? Или такой возможности в Украине нет?

– В Украине услуг именно для усыновителей нет. Для приемных родителей и родителей-воспитателей есть такая помощь, их сопровождают специалисты центра социальных служб для семьи, детей и молодежи (должны сопровождать по закону), общественные организации могут осуществлять такое сопровождение, такие как мы, «СОС Дитячі містечка Україна», под нашим сопровождением находится 14 ДДСТ (детских домов семейного типа – ред.) и 20 приемных семей.

С усыновлёнными детьми иначе. Усыновленный ребенок перестает быть сиротой, но травмы и проблемы от этого не исчезают. Однозначно, семьям с усыновленными детьми нужна поддержка в виде психологических, социальных, образовательных, медицинских и других услуг. Родителям крайне сложно справится с проблемами самостоятельно.

– В Украине часто детей сопровождает штамп «сирота»?

– Это – очень большая проблема. Нам часто приемные дети жалуются, что этот штамп их просто преследует. И учителя как-то не так относятся, ты же из…тех.

– Это – менталитет такой?

– Может. Не все способны сопереживать, у нас проблема с эмпатией и толерантностью, может, это усталость от частых потрясений. Вот у нас такое отношение: не такие, как мы – это плохо. Это относится и к другим уязвимым категориям, детям с инвалидностью, детям из малообеспеченных семей… Если какая-то семья усыновляет ребенка, то сразу видим в этом подвох. Явно из-за денег усыновили. Хотя какая вам разница, почему они усыновили. А деньги? Вы правда верите, что 2 тысячи гривен, которые дают на приемного ребенка, помогут семье исправить материальное положение? Да там только на психолога уйдет в разы больше.

– Украинцы усыновляют детей со сложными диагнозами?

– Принцип установления диагнозов – это просто тема для написания диссертации. Чего больше всего боятся украинские усыновители? Психиатрия. Все остальное их уже не так беспокоит. Они принимают детей с синдромом Дауна, с ВИЧ, с разными видами патологий. Такие проблемы – уже не страшилки для украинцев.

У нас был случай, когда ребенка усыновили с первой группой инвалидности. А через год пришли на медосмотр и ничего не нашли, подтверждающего этот диагноз. Верующие семьи говорят: «Это – чудо Божье. Мы его исцелили любовью». А обычные прагматичные семьи возмущаются: «Как можно было так поставить диагноз? Мы его лечили-лечили, а оказалось – ничего нет».

Хуже, когда у ребенка написано, что он здоров, а там оказывается сахарный диабет. Тут именно вопрос к диагностированию – насколько качественная диагностика у нас в учреждениях и не являются ли такие диагнозы иногда попыткой удержать детей в учреждении для того, чтобы заполнить койко-места?

Украинцы научились усыновлять разных детей – маленьких и постарше, здоровых и не очень, с братьями и сестрами. У нас приоритет – национальное усыновление. Но и иностранные граждане могут усыновлять наших детей. Последние годы национальное усыновление в разы превышает иностранное.

– Дети из зоны АТО… Их могут усыновить только те, кто живут в Луганской и Донецкой областях?

– Детей из этих областей могут усыновлять граждане Украины из любой области. И многие усыновители специально ищут детей с этих областей, чтобы защитить в том числе и от войны.

Украинцы умеют усыновлять, хотят и могут. И детей немало есть для усыновления. Кроме того, началась реформа системы институционального ухода, поэтому, предполагаю, что в ближайший год-два детей-сирот будет только больше. Те дети, 104-106 тысяч, которые находятся в интернатных учреждениях, из которых 90 тысяч – родительские дети, не менее 40% детей должны получить статус лишенных родительской опеки. Дети смогут реализовать свое право на семью.

Прежде всего необходимо поддерживать семьи с детьми, чтобы дети не попадали в детские дома. Но реальная помощь усыновителям, приемным семьям станет важным аспектом для развития семейного устройства и сокращения численности детей в интернатах.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)