«Весна в тюрьме» – воспоминания Марии Варфоломеевой, которая была в плену боевиков

Журналистка Мария Варфоломеева до того, как попала в плен боевиков «ЛНР» в январе 2015 года, освещала события в Луганске в самые жаркие дни вооруженного конфликта на Донбассе. Мария описывала и фотографировала жизнь людей в оккупированном городе, начиная с лета 2014 года. Радио Свобода публикует отрывки из ее дневника.

Трудно было представить, но привыкаешь к жизни в тюрьме, и даже с такими зэчками, как эти. Появляется бытовой вопрос:

– Маша, а ты умеешь готовить? – Спрашивает меня Лена.

– Нет, не умею, – неуверенным голосом говорю я, даже не думаю, что мне поверят.

Но, как ни странно, мне поверили. Правда, через месяц Лене в голову пришла мысль, что я соврала.

– Ну, приготовь нам что-то, а мы посмотрим.

И тут я понимаю, что физически – преимущество на их стороне. Поэтому надо идти хитростью. И я приготовила им такой гороховый суп, после которого они мне не доверяли даже бутерброды порезать. Только и говорили, что я безрукая. А я не сильно переживала об этом.

Расскажу еще о тюремной любви. На этот раз о главной невесте всей тюрьмы – Оксане. Она себя именно так и воспринимает.

Вначале у нее был Саша. Он из своих 30 лет половину провел в тюрьме и другой жизни почти не знает. По ночам она шепотом по телефону признается ему в любви, потому что днем у него нет времени с ней общаться. Но Оксана старается заботиться о нем, носит ему еду, из «передачки» Настеньки (благо, еды хватало). Хотя вся эта щедрость скорее для того, чтобы затем его попрекать:

«Сколько я для него сделала, а он неблагодарный».

Но потом закрутило – Оксана решила отомстить возлюбленному за холодность чувств. Плюс, как у многих наркоманов, у нее была потребность в самоутверждении за счет других. Походив по тюрьме, наша шикарная местная «Анжелина Джоли» нашла себе еще двоих кавалеров. И теперь настала очередь Саши дико злиться, когда он ей звонит, а линия постоянно занята. Оксана почувствовала себя отмщенной, а он стал звонить всем ее друзьям и просить убедить любимую одуматься.

Вообще, конечно, Оксана – самая опытная тюремная невеста. Во время прошлого срока был у нее кавалер, который арендовал отдельную камеру на час для интима с ней. Она согласилась, но, по ее словам, она пришла и отказала ему.

Вот такие страсти царят за колючей проволокой!

Еще она хвасталась, что когда была на свободе, то ездила на долгие свидания к третьему мужу в лагерь. Там можно было снять номер, где она могла передать любимому «дозу». Способы передачи рассказывала самые неожиданные. Начиная с начинки подсолнечных семечек, кончая тканью, пропитанной «ширкой». Различные способы переноса «внутри себя» даже не буду описывать.

Когда я попала в СИЗО, на улице было холодно; а потом потеплело, и через открытую форточку в камеру так задувает весна! По телевизору «Луганск 24» показывает в пропагандистских новостях, как расцветает мой город, а мы сами через окно из стеклоблоков не можем увидеть и листочка.

Как же хочется сейчас превратиться в газообразное состояние, и пройти сквозь решетки, через форточку, оказаться там – по ту сторону стены. Наверное, я была бы самой счастливой в мире!

На Пасху 2015-го в новостях показали очередной обмен военнопленных. До сих пор перед глазами стоит картинка, как эти люди идут навстречу друг другу. Навстречу своему счастью. А моя реальность – опять в этих стенах. Я знала, что нахожусь в списках на обмен, но не знала, почему этого не происходит. Наверное, я раз я «гражданская», то никому не нужна. Но даже тогда я говорила Настеньке, что не буду сидеть в тюрьме. Я верила, что Бог меня не оставит.

В преддверии 9 мая Оксана одухотворена этим праздником. Она очень гордится, что папа научил ее истории СССР и, как положено, «деды воевали». Поэтому наша камера была вынуждена пересмотреть все военные фильмы, имевшиеся на DVD.

А как же не выпить за победу? Никак! Схема такая: девахи дают в определенную камеру килограмм сахара, через день им отдают литр самогона. Это, конечно, запрет – именно поэтому в тюрьме запрещены тазики. Но определенным людям можно. И эти камеры целыми днями на кипятильниках гонят «сэм». Вид у этой жидкости очень странный, светло-бордового цвета. Я подумала, что это из-за свеклы. А оказалось, что это «марганцовкой убивают всю заразу». Я бы не рискнула его попробовать. Но, кто не рискует, тот не пьет тюремный самогон!

Застолье проходит в лучших традициях: тосты, танцы под шансон с показушным весельем. Потом обязательно звонки бывшим, выяснения отношений. Войдя в раж, Оксана решает на зависть нам перемерять все свои наряды. В процессе она хочет показать, как высоко умеет поднимать ногу вверх и шлепается на пол. Но не расстроилась, а поднялась и продолжила шоу. Ближе к трем ночи бабищи устали и уснули.

Развлекательная программа не ограничивается только пьянкой. Довольно часто «в камеру заходит трава». Об этом сразу узнают во всех концах тюрьмы по истерическому хохоту из нашей камеры. Зэчек обязательно «тянет пожрать». Причем даже во сне. Было умилительно наблюдать спящую Оксану, с закрытыми газами нечеловеческой силой запихивающую в себя пирожки. А утром она этого даже не смогла вспомнить.

Иногда к нам приходят гости. Запомнилась милая девочка с темными волосами ниже пояса, приходившая подстричь челку. Милая и хрупкая. «Феня» из ее уст не лепится в единый образ, скорее – форма адаптации. Спрашиваю у Лены, за что эта «Дюймовочка» сидит?

– Бывшего своего ножом зарезала, статья 115, часть 1, – буднично отвечает она.

Подойдешь к «корме»… тишина на «продоле». И какое-то странное ощущение оттого, что за каждой дверью заточены люди. Каждый со своей судьбой, со своей историей попадания сюда. Разной статьей, сроком. У каждого своя атмосфера в камере. Но все объединены невозможностью выйти из этой двери. И что-то в этом есть неестественное. Вроде живут, но жизнь остановилась.

Вот, напротив появилась новенькая, целыми днями там скандалы. Справа за стеной делают ремонт. По диагонали соседкам так жарко, что они ходят без одежды. И через «корму» они светят красотой. В конце «продола» сидит зэчка, родившая год назад ребенка прям тут в тюрьме. «Инспектора» принимали роды, потому что под обстрелами «скорая» не приехала. До исполнения трех лет он будет при ней. Рядом сидит бывшая судья и адвокат – интеллигенция сидит отдельно.

Неужели это все на самом деле со мной? Не перестаю задаваться вопросом.

Так и хочется закричать: «Мама, забери меня отсюда! Я буду послушной дочкой, только забери!»

В следующей части расскажу вам о побегах: вымышленных и настоящих.