(Друкуємо мовою оригіналу)
Отношение к России внутри «республики» довольно неоднозначное.
Официальная позиция «властей» известна – вежливый трепет и признательность в адрес всего, что делает для нас Россия: гуманитарная помощь, помощь в лечении, строительстве, восстановлении. Я бы даже сказал, что это какой-то благоговейный трепет, когда если заходит речь, говорят с придыханием и дрожью.
Но это об официальной позиции. О России всё время говорят, как бы слегка реверансно – цирк помогли починить, детей вывезли на оздоровление и так далее. Будто бы речь шла не об этом вовсе, но вскользь упомянули с полупоклоном: «кто помогает – Россия, кто чинит – Россия, кто всегда рядом – Россия».
У пенсионеров разочарование – ждали совсем другого, гораздо большего, чем продуктовая помощь. У каждого найдётся родственник в России, который, не скрывая, озвучивает сумму российских пенсий, в разы превышающих местные
Внутри же самой «республики» настроения чуть другие. У пенсионеров разочарование – ждали совсем другого, гораздо большего, чем продуктовая помощь. У каждого найдётся родственник в России, который, не скрывая, озвучивает сумму российских пенсий, в разы превышающих местные. При этом жалуясь, что мало, не хватает… А цены ведь одинаковые, что у нас, что в России, а им при этом ещё и не хватает. Как так? Нам не хватает, но мы живём (если это можно назвать так), а у них и пенсии, и зарплаты выше в четыре-пять и даже десять раз, и они при этом говорят, что едва сводят концы с концами.
Правда, говорят, что львиную долю их доходов «съедают» коммунальные платежи – здесь нам крыть нечем, у нас в самые зимние месяцы коммуналка выходит чуть больше половины пенсии (это если топить умеренно-экономно, имея котёл). И всё равно обида – почему так? Им до десяти тысяч пенсии, а нам – две тысячи рублей, и живи, как хочешь.
Наши пенсионеры в большинстве своём выглядят как люди, находящиеся за чертой бедности и не скрывающиеся этого. Одежда, как сейчас принято говорить, довоенных времён. Только по виду не понятно, до какой войны купленная – этой или Первой мировой. Обувь со сбитыми каблуками, старые заштопанные вещи. В таком любой человек будет и старше, и несчастнее.
Моя родственница пришла к нам в сапогах «с чужого плеча» – кто-то отдал, как и всё ей сейчас. Такие старые башмаки, что это, вероятно, их уже далеко не первая жизнь… Но парадокс в другом, они на размер меньше того, какой носит моя родственница, но она вполне трезво говорит о том, что носить их можно не чаще раза в неделю, а потом «ноги будут отдыхать и отходить». То есть ей если и больно носить маленькую обувь, то она это видит выходом для себя – купить что-то она всё равно не может. Надеялась купить на те 1500 рублей, которые причитались всем пенсионерам, чем доход в месяц ниже 3000 рублей на человека, но и эти деньги съели коммунальные долги. Да и чтобы оформить эти полторы тысячи, нужно пройти круги ада в очередях с десятком справок.
А ещё за всей этой мишурой со старой одеждой человек опускается. Для меня это тоже было открытием. Когда становится вообще всё равно, как выглядишь, в чём ходишь, какое впечатление можешь произвести
А ещё за всей этой мишурой со старой одеждой человек опускается. Для меня это тоже было открытием. Когда становится вообще всё равно, как выглядишь, в чём ходишь, какое впечатление можешь произвести – важнее другие проблемы, более остро стоит вопрос покупки продуктов. Хотя даже не это важно – важно сводить концы с концами.
А все остальные реплики признательности – результат работы местных СМИ о тоннах гуманитарки, которая к нам заходит и растворяется дальше в неизвестности
Да, об отношении. В разговорах в транспорте кто-то говорит о России с признательностью – помогает нам. Причём, если разбираться, в чём конкретно она помогает конкретно этому человеку – ни в чём. Помощь получал раза два ещё в 2014 году, то есть ни он или его семья богаче от этой помощи не стали ничуть. А все остальные реплики признательности – результат работы местных СМИ о тоннах гуманитарки, которая к нам заходит и растворяется дальше в неизвестности.
Россия вообще воспринимается странно. В Россию едут за длинным рублём, чтобы, вернувшись, хотя бы какое-то время пожить нормально здесь и решить хоть какие-то вопросы – что-то починить, что-то построить. Но кем едут? И, собственно, кем нас зовут? Строителями дорог, женщинами в теплицы с проживанием, строителями коровников без выходных…
Один жил в беседке с октября под плёнкой, чтобы дождь не затекал. Ждали денег – типа, обещали дать. Не дали, обманули, сосед вернулся
Среди моих соседей таких историй о поездках на заработки – тьма. Один жил в беседке с октября под плёнкой, чтобы дождь не затекал. Ели раз в день макароны быстрого приготовления. Ждали денег – типа, обещали дать. Не дали, обманули, сосед вернулся. Другой сосед строил больницу в Питере. Спал там же, где и строил. Рабочий день – 14 часов. Без выходных. Города не видел вообще. Мог бы взять выходной и посмотреть Питер, но выходной за его счёт. Поэтому мой сосед Питера не увидел – посчитал нецелесообразным воровать у семьи свой рабочий день. Ещё сосед месяц строил коровники где-то неподалёку в России. Без выходных, с двухразовым питанием. Домой привёз 25000 рублей. Вроде того, что неквалифицированный труд, поэтому так мало, да и минус питание-проживание.
И сами эти соседи-строители говорят о том, что все они нужны там только для того, чтобы много работать и мало получать, а чаще и вовсе не платить им. Есть, конечно, и другие примеры. Кто-то вернулся с машиной из России. Старой подержанной машиной. Но я не верю. Эти ребята и раньше имели странную репутацию. То есть пока они жили в Луганске, они в принципе не работали и жили с копейки, а из России вернулись с машиной – талант в них что ли открылся именно там? Но для всей улицы именно эта история – пример того, что надо ехать в Москву, потому что у кого-то получилось.
Гражданство – хрен ты его получишь. Сколько же сил нужно приложить и денег… А времени! И с чем ты в итоге остаешься? Своё жильё здесь, его нужно оплачивать
Ещё странный штрих – гражданство. Хрен ты его получишь. Сколько же сил нужно приложить и денег… А времени! И с чем ты в итоге остаешься? Своё жильё здесь, его нужно оплачивать. Родственники здесь. Но гражданство там.
Я задавал этот вопрос друзьям: «Что дальше? Всю жизнь по съёмным квартирам жить в России?» Мои друзья оптимистичны – типа, не худший вариант снимать жильё. Но из опыта тех, кто вернулся, жить там, где нет никого – очень тяжело. Идти гулять в выходной по большому городу – не то. Потому что на счету каждый рубль, который зарабатывался огромным трудом, а ходить в гости некуда.
Ведь понятно же без фильтров, кто «причёсывает» уже больше двух лет нашу армию, кто ввозит оружие, технику, обучает, требует, кто с русским говором заказывает пиццу с доставкой в номера или шашлык с таксистами
Контраргумент – школы для детей, образование. Ну, может быть. Я слушал, что с местными аттестатами не рады в России. И с дипломами местного высшего образования тоже не рады. И это тоже штрих о том, кто для нас Россия – спаситель или искуситель. Ведь понятно же без фильтров, кто «причёсывает» уже больше двух лет нашу армию, кто ввозит оружие, технику, обучает, требует, кто с русским говором заказывает пиццу с доставкой в номера или шашлык с таксистами, а по выходным ищет местное сало на рынках… Кто самый денежный здесь сейчас – я об этом.
От этого и отношение. Разное, странное. И вовсе не благоговейное, как кто-то мог бы подумать.
Виталий Коршунов, преподаватель, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org