(Друкуємо мовою оригіналу)
Избирательный участок в нашей школе был всегда, еще с советских времен, как только построили школу в новом спальном районе.
«Народный референдум» о самоопределении «Луганской народной республики» 11 мая 2014 года проводил еще старый директор – рулил процессом, предусмотрительно, будучи на больничном (сейчас он, кстати, спокойно живет в Киеве). Безальтернативные выборы Плотницкого осенью 2014-го нашу школу миновали – тогда в городе работали процентов 30 избирательных участков – исключительно для создания телевизионной картинки массовости и огромных очередей жителей «восставшего Донбасса».
На носу и местные выборы 2016 года: то ли будут, то ли нет, или по украинскому закону, или по «ЛНР-понятиям» – не ясно, но директриса получила команду готовить избирательный участок
А вот сейчас на носу и местные выборы 2016 года: то ли будут, то ли нет, или по украинскому закону, или по «ЛНР-понятиям» – не ясно, но директриса получила команду готовить избирательный участок.
Председателем избирательной комиссии в школе стала завуч по воспитательной работе Лилия Васильевна. Бодрая такая крепко сбитая тетка лет за пятьдесят. Муж – «в ополчении с первого дня», она – в активистах Партии регионов еще с первого северодонецкого «писуаровского» съезда 2004 года. Закончила, кстати, нашу школу. В ней же работала пионервожатой, параллельно «училась» заочно на естественно-географического факультете пединститута. И вот – с 1 сентября 2014 года, благодаря мужу, вершина карьеры – завуч родной школы.
Эта самая Лилия Васильевна еще зимой ездила куда-то на сходку «Мир Луганщины», она теперь естественно-географически в нем и на педсовете объявила: в избирательную комиссию от школы требуется четыре человека:
«Оплата за участие – гуманитаркой, плюс отгулы к отпуску, а по окончании скорее всего, и деньгами может еще… Записываться можно сразу после педсовета».
Для интереса остался после в зале – типа разговариваем с коллегой, не можем вот прервать наш важный разговор.
К «пионервожатой» подошли две бабульки, уточнить перечень того, что будет в поощрительных пайках. Завуч поставила вопрос ребром: «Так вы в избирательной комиссии работать будете или нет?»
Бабульки быстро ретировались: «Нет, нет, мы бы хотели, а так у нас внуки, давление высокое, зрение плохое, мозгов уже нет».
Судя по тому, что где-то через неделю всех педагогов по очереди стали усилено таскать в кабинет к директору, набор в ряды комиссии шёл не очень успешно
Судя по тому, что где-то через неделю всех педагогов по очереди стали усилено таскать в кабинет к директору, набор в ряды комиссии шёл не очень успешно. Попал в кабинет и я. Сама директриса в беседе не участвовала, отстраненно как-то сидела в своем кресле, изредка обводя присутствующих явно скучающим, но пытающимся быть строгим и справедливым взглядом. Завуч наоборот – распалялась, заводилась и сама себя подхлёстывала:
«Вы понимаете, честный выбор, отстоять завоевания «республики», хунта-шмунта, Донбасс, не в грязь рылом, честь школы».
Потом вдруг резко сдулась и выдохнула: «Вас записывать в комиссию?»
Я как-то внутренне напрягся, тетка эта еще пионервожатой у меня была, и с того моего еще школьного времени сумела внушить какое-то безотчетное желание сократить до минимума общение с ней. И я начал:
«Уважаемая Лилия Васильевна, я всей душой и телом за нашу школу. За школу я – горой. На сайт всегда информацию готовлю. Но не могу я в выборах этих участвовать и в «Мир Луганщины» ваш – не могу. Вы же знаете, – апеллировал я уже к директрисе. – Сын у меня в Северодонецке одиннадцатый класс заканчивает и жена там с ним, а я тут дом охраняю и родителям помогаю. Но как я после выборов этих элэнээровских через блокпосты буду ездить?»
Еще минут пять слезных причитаний, и меня выпроводили из кабинета со словами:
«Вы подумайте, хорошо подумайте, и жену забирайте домой, и сын пусть здесь поступает. И тем более никуда ваши данные подаваться не будут. Подумайте, подумайте».
Впоследствии, после обмена мнениями в методобъединении (наша банда по дневному распиванию чая), был составлен список с причинами отказов членов банды участвовать в избирательной комиссии.
Педколлектив – 57 человек, минус администрация – троим некогда, одна – председатель; минус 18 пенсионерок и один дед, получающие пенсию в Украине; таких как я охранников жилья с семьями в «Бандерштате» – шестеро; молодые специалисты – пять девушек – наотрез и без объяснения причин; у 22 учителей (включая две супружеские пары) дети – студенты украинских ВУЗов или живут в Украине.
В итоге, в комиссию вошли: учитель физики (в школе на 0,25 ставки), бабка-сталинистка, уже давно впавшая в маразм, девчонка-лаборантка (завуч пригрозила выгнать), методист, которая вечно на больничном и вахтёр – он сказал, что гуманитарка не помешает.
Вот Вам социальная база «ЛНР», опора и оплот «русского мира» в рядах так называемой «народной интеллигенции»!
Люди приспосабливаются и пытаются выживать, но границы патриотизма и лояльности к «ЛНР» очень скромны и ограничены
Люди приспосабливаются и пытаются выживать, но границы патриотизма и лояльности к «ЛНР» очень скромны и ограничены: школа работает, зарплату платят (в среднем 6-7 тысяч российских рублей в месяц, хотя задолженность за полгода в 2014-2015 до сих пор не погашена), родственники целы – ноги не прострелены и не на подвале, жильё пока не забрали за коммуналку – и слава Богу…
Николай Глухар, учитель, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org