(Друкуємо мовою оригіналу)
Всех возвращающихся в Луганск роднят три особенности. Первая их них – шок по приезду в родной город. Интересно, что степень шока совершенно одинакова у тех, кто возвращался прошлой осенью в город, где не везде были свет и вода, не были ликвидированы следы разрушений и прочие приметы боевых действий, и у тех, кто задержался в гостях на год или больше и приезжает сегодня, когда жизнь вполне налажена. Почему это так – мне неведомо, и, вероятно, требует отдельного исследования, если эта тема кому-то интересна.
Вторая примета возвращающихся: неукротимое желание высказать свои претензии тем, кто провел в Луганске всю войну и никуда не уезжал. Как сейчас можно говорить «возложить ответственность» на них за все, что портит настроение возвращающимся.
Третья особенность приезжающих: они намерены вести в Луганске ту жизнь, которая у них была до войны, причем не только в главном, а с сохранением всех тонких нюансов. Это абсолютно невозможно и приводит к дополнительной волне претензий.
Причем, снова, претензии эти адресуются не Господу Богу, а тем, кто попался под руку. Проиллюстрирую эти соображения простой историей.
Есть у меня знакомый, назовем его Юрий. До войны этот человек играл пусть не первую, но неплохую роль в местном истеблишменте. Работа его была нетрудной и любимой. Он вел активную общественную деятельность и наслаждался жизнью, настолько, насколько это возможно. Доходы его слагались из зарплаты и различных надбавок, а также платы за консультации.
Уехал он в прошлом году летом, как и многие с мыслью вернуться, когда все наладится, все станет таким, как было до войны. Ждал этого больше года. Но момент налаживания всего не наступал, а вести жизнь в чужом городе уже было не по карману.
После возращения он в целом смог продолжать свою прежнюю жизнь. То есть вернулся не на пепелище, а в свою практически не пострадавшую квартиру и к своей же работе, на которой к тому времени стали даже платить зарплату. Доходы поуменьшились за счет потери надбавок и желающих консультироваться. Общественная деятельность сошла на нет, поскольку старая компания разъехалась, а новой Юрий малоинтересен. Но жить можно, почему нет.
Счастлив ли Юрий? Ни минуты. Этот жизнерадостный человек превратился в мешок с претензиями. Не нравится ему абсолютно все, причем, в лучшей манере сатирической журналистики, недовольство свое он питает предметами, мимо которых большинство пройдет, даже не заметив их.
Например:
– Как можно жить в городе, где не ходят трамваи?
Как вам, вкусившему все прелести обстрелов и гуманитарной катастрофы, реагировать, если отсутствовавший в Луганске более года человек сообщает вам с большим аффектом, что на рынке нет того сорта пива, к которому он привык и «без которого не может обходиться»?
Из довольно неприятных особенностей поведения возвращающихся, отмечу их сильную веру в то, что трудно приходилось именно им. Этой верой они жаждут поделиться с окружающими. Например, приехав домой, моя соседка поспешила навестить меня и поведать, что, живя в России в отдельной квартире, снятой на деньги родственников и на их же счет, она очень страдала от тоски по своей квартире и от мыслей, все ли там в порядке. Все это было сообщено мне в полном забвении, что вопросами о благополучии своей квартиры она весь год одолевала по телефону человек двадцать соседей. Естественно, не преминула сообщить, что она «в шоке». Я не стал уточнять, чем именно вызван ее «шок», поскольку у меня уже есть огромная коллекция разнообразных «шоков» от сходных персонажей. Невозможность вести прежнюю жизнь, причем не в глобальном смысле, а именно в тонких моментах, возгоняет возвращающихся в агрессию, которая, по идее, должна приводить к встречной. Ну, к примеру, как вам, вкусившему все прелести обстрелов и гуманитарной катастрофы, реагировать, если отсутствовавший в Луганске более года человек сообщает вам с большим аффектом, что на рынке нет того сорта пива, к которому он привык и «без которого не может обходиться»?
Из положительных особенностей возвращающихся отмечу, что у большинства из них хватает ума избегать разговоров о политике. Приятно это потому, что дает обойтись без бессмысленной траты энергии. Впрочем, сэкономленную в реале энергию, можно потратить, если зайти на какую-нибудь страничку в сети, где общаются те, кто еще только подумывает вернуться (или отложил это мероприятие на неопределенный срок). На этих страничках еще можно встретить людей, пользующихся словами вроде «сепаратист».
Хотя ностальгия уже начинает преобладать над играми «в политику».
Интересоваться сейчас политикой в Луганске нет никакого резона. Ситуация вполне ясна. На носу «выборы» в местные органы власти. Юрий полагает, что на них «никто не пойдет». Я с ним не спорю, поскольку мне вполне ясно, что явка будет «большой». Нет и никаких сомнений в том, каковы будут «результаты».
Петр Иванов, психолог, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org