(Друкуємо мовою оригіналу)
С 21 января 2015 года длится транспортная блокада региона.
Теоретически выехать можно. Тысяча справок, миллион разрешительных документов, – и вот вы уже в Киеве, Харькове, Львове. Очевидно, можно и проехать с территории, подконтрольной Киеву, на территорию «ЛНР» и «ДНР». При выполнении тех же условий. А можно даже туда и обратно.
На днях рассказали байку, как какому-то луганчанину приспичило навестить тещу в Станице Луганской. Туда он прошел довольно легко. Обратно попал через неделю, при этом кошелек его полегчал на 500 гривен. Да, конечно, сложная пропускная система – это питательная среда для коррупции. Людям-то все равно надо ехать. Стало быть, за ценой они не постоят. Но, говорят нам, люди – то пусть едут, если им надо (не постояв за ценой, само собой). Но только люди. А не целые автобусы и не фуры с продуктами.
Помню, была школьная загадка на развитие мышления. Вы идете по пустыне. Перед вами встает стена, которую невозможно обойти и перелезть. Ваши действия? Не помню, как я тогда решил загадку. Сейчас я ответил бы, что очень может быть, все обдумав, я приду к выводу, что не очень то мне и нужно туда, за эту стену, проникать.
Подразумеваемый КПД от «Стены» так и не был озвучен
Какие видятся аспекты полной транспортной блокады? Я сейчас не буду говорить о том, что она способствует коррупции или карьерному росту чиновников, ответственных за ее возникновение. Или о том, что подразумеваемый КПД от «Стены» так и не был озвучен, а, стало быть, невозможно никак проверить, есть он или нет. А на нет и суда нет.
Исследуем только ближайшие практические последствия.
Добьются ли таким образом «голодомора» в «ЛНР» или «ДНР»? Нет. Продукты просто пойдут через другие каналы
Добьются ли таким образом «голодомора» в «ЛНР» или «ДНР»? Нет. Продукты просто пойдут через другие каналы. Те же гуманитарные конвои из России. Мне скажут, что «гуманитарка» попадает на базар. Я вам отвечу по опыту прошлого лета: главное, чтобы продукты были в зоне доступа, а через какие схемы они попадут к потребителю, вторично (для потребителя). На базаре, так на базаре. Втридорога, так втридорога.
Когда чиновник делает карьеру, его меньше всего волнует, что от этого погорит сотня-другая фермеров той державы, о которой он денно и нощно печется
А вот украинские мелкие и средние производители могут получить большие убытки, не имея возможности реализовать товар в Луганске. Хотя, когда чиновник делает карьеру, его меньше всего волнует, что от этого погорит сотня-другая фермеров той державы, о которой он денно и нощно печется. Ближайший пример. В той же Станице Луганской намедни килограмм огурцов предлагали купить за гривню (в Луганске в это время огурцы стоили 20 гривен за килограмм), но желающих не было, поскольку огурцы в Станице есть у всех. Овощи сгнили, ожидаемая прибыль не состоялась.
Человеческий аспект блокады. Лично мне не холодно ни жарко оттого, что в Киев поехать труднее, чем в США. У меня нет в Украине никаких дел и никаких «бубновых интересов», прошу прощения, что говорю об этом прямо, без экивоков. Исключительно для простоты понимания. Но есть люди в Луганске, чьи дети, например, учатся в харьковских или киевских вузах. Или работают в Украине. Или просто находятся там, бежав еще прошлым летом. И не хотят или не могут возвращаться, по тем или иным причинам. Есть семьи, в которых муж находится в «республике», а жена с маленьким ребенком – на территории, контролируемой Украиной. Есть и другие роковые сочетания «там и здесь».
Эти люди преодолеют чудовищные препятствия, чтобы повидаться с детьми, женами, родителями, любимыми. Возможно, они при этом будут рисковать жизнью.
Куда вероятнее, что в результате таких мер они не «задумаются», а ожесточатся еще больше
Предполагается, что «Стена» заставит жителей «ЛНР» и «ДНР» «задуматься». И оценить все прелести свободного перемещения. Куда вероятнее, что в результате таких мер они не «задумаются», а ожесточатся еще больше. «Донбасскому характеру» не страшны препятствия. Они для него – стимул, вызов. Но не повод любить того или тех, кто эти препятствия создает. Это очень просто доказать, поскольку «Стене» предшествовало многое, многое… И эффект для коллективной ментальности всегда был один и тот же.
Настанет день, когда луганские выпускники перестанут стремиться поступать в украинские вузы. С сыном, обучающимся в Ростове, увидеться намного проще, и это не чревато осложнениями.
Пропасть между Украиной и «республиками», созданная войной, продолжает нарастать. Во многом – за счет «мудрых мер» вроде транспортной блокады. Настанет день, когда потребители в Луганске полностью перестроятся на продукцию местного и донецкого производства, на продукцию из России, Турции, Китая. Крепкими родственными связями они рисковать не станут. Перестанут отправлять мужей, жен, детей на лечение и в гости на территорию Украины. А факультативными связями – пожертвуют. Тем более, что это уже второй заход на проверку прочности отношений. Первая проверка произошла год тому назад.
В любых делах есть точка невозврата. Находится она, как ни странно, там, где энергия потребная на поддержание дела, переваливает за какую-то критическую цифру
В любых делах есть точка невозврата. Находится она, как ни странно, там, где энергия потребная на поддержание дела, переваливает за какую-то критическую цифру. Если поехать из Луганска в Харьков означает прийти на автовокзал и заплатить 100 гривен – это одно. Если прийти и заплатить 300 гривен – другое. Если нужно месяц ждать разрешения, подвергнуться сотне проверок и рискнуть свободой или (и) здоровьем (и заплатить 1000) – это действие переходит в категорию энергетически чрезмерно затратных. И есть смысл подумать о том, не получишь ли ты то, за чем собрался в Харьков, быстрее и дешевле, например, в Ростове, в Москве или в Мюнхене.
Живет в Луганске мой друг, человек не робкий и трудолюбивый. В Киеве у него остались дети-студенты. В другом украинском городе – любимая женщина. Несмотря на войну, он был полон надежд и планов. Очень радовался успехам детей в учебе. Ждал новых встреч с любимой женщиной.
В любом случае он не думал, что с детьми увидится лет через пять, и что любимой придется ездить к нему на свидания через Белгород. Впрочем, проблема личного счастья вскоре отпала. Любимой эти «романтические» трудности, связанные с трудоемкими и опасными поездками туда-обратно, не пришлись по нраву. Детей он не видел почти год и когда увидит снова – неизвестно.
Уместно ли ставить в одну строку грубую прозу денежных расчетов и возвышенные соображения о разрушении человеческих связей? Вопрос вкуса. Я, как видите, рискнул.
Я даже готов предположить, что сегодня найдутся в Луганске люди, которое и в наше время любят, допустим, Киев из-за того, что это красивый и культурный город. Но кто из них при таких исходных условиях поедет туда ради того, чтобы пойти в музей или в Лавру? То же относится к посещению Львова, Одессы, Полтавы.
Мне скажут, что это более чем странные мысли в дни, когда, например, Донецк обстреливается 30 раз в сутки. Что транспортная блокада – неизбежное последствие войны.
Ну что ж, пожалуй. О музеях и соборах Киева и Львова, пляжах Одессы и Мариуполя, синагогах Умани пора забывать. А если уж без этого никак – то ведь пляжи есть и в Крыму. А синагоги найдутся и в Хайфе, до которой от Луганска буквально рукой подать.
Петр Иванов, психолог, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org