(Друкуємо мовою оригіналу)
Студенты «выехавших» и «не выехавших» вузов – мы встретились по поводу приезда общего друга.
В другие времена это были бы кафе, вино и ночные посиделки в парке. Но сейчас студенческие кафешки в Луганске, типа «Блинка» и «Кофелайфа», закрыты. Самое дешевое вино стоит от 80 гривен за бутылку. А ночью не погуляешь из-за комендантского часа (нет, в крайнем случае, погулять можно, но надо знать места, да и приключение, которое может привести в комендатуру – это не то, что хотелось бы показать другу в редкие дни его приезда). Поэтому мы оказались в студенческой квартире, где царствовали бардак и две кошки. На столе у нас была картошка, запеченная с сыром, и рисунки (трое из шести увлекаются рисованием).
Подруга хотела уехать, но в семь вечера на конечной остановке уже не было ни одной маршрутки. Мы остановились покурить, и я увидела, насколько пуст Луганск
Подруга хотела уехать, но в семь вечера на конечной остановке уже не было ни одной маршрутки. Мы остановились покурить, и я увидела, насколько пуст Луганск. В полдевятого светилось не больше трети окон.
Оказавшись рядом, мы проболтали до утра. Обычно же в публичных местах не поговоришь, а тут вся квартира своих – «сине-желтых»
К полуночи стали стелиться. На меня с подругой пришлась верхняя часть двуспальной кровати. Нижняя, к счастью, была сломана. К счастью, потому что, оказавшись рядом, мы проболтали до утра. Обычно же в публичных местах не поговоришь, а тут вся квартира своих – «сине-желтых».
Интересно читать сетевые «очерки о молодежи» и сравнивать ту жизнь с нашей. Конечно, начали мы с обсуждения парней, но разговор ушел на не девичьи темы. Она:
Отец стал ненавидеть все русское, и не переубедишь, сколько бы я не говорила, что есть нормальные люди
– Отец стал ненавидеть все русское, и не переубедишь, сколько бы я не говорила, что есть нормальные, хорошие люди, что есть те, которые помогают, заботятся. У тебя, я так понимаю, противоположная ситуация, твой отец все украинское ненавидит, так что ты меня понимаешь. Сестра недавно родила ребенка, но ни тут, ни в Украине его не зарегистрировала. Мне кажется, она вообще безразлично ко всему относится. Я по такому пути идти не хочу, – говорит эта девушка-воин.
Хозяйская кошка с таким же, наверное, характером? без разбега запрыгивает к нам на второй этаж кровати.
Раньше я дома и два дня не могла усидеть. А сейчас уже больше полугода дома. И мне «норм». Я покрываюсь плесенью
– Раньше я дома и два дня не могла усидеть. А сейчас уже больше полугода дома. И мне «норм». Я покрываюсь плесенью: постепенно свыкаюсь со всем – с военными на улице, со взрывами, с неадекватными людьми. Только до сих пор вздрагиваю, когда рядом с домом останавливается машина, и не могу успокоиться, пока не увижу, что все нормально.
Мы все хотим, мечтаем уехать, но это желание довольно пространное, ведь ехать через Россию муторно, а пропуски, судя по опыту друзей и по тому, что пишут в сети, добыть сложно.
Обидно, конечно, что на пути в свою страну столько препятствий. Логически понимаешь, что мера оправданна, но эмоциональная часть сознания все равно возмущается: «Какой, к черту, пропуск? Неужели не ясно, что я хочу к своим?!»
Обидно, конечно, что на пути в свою страну столько препятствий. Логически понимаешь, что мера оправданна, но эмоциональная часть сознания все равно возмущается: «Какой, к черту, пропуск? Неужели не ясно, что я хочу к своим?!»
К таким же, как я, к таким же, как моя подруга, с которой мы за этим разговором встретили мутный рассвет. Это был даже не рассвет, просто свет фонаря, все это время слепивший нас через окно, потускнел.
– Я уже отправила документы на электронный пропуск и жду ответа. Как только приходит – сажусь на автобус и еду. Тут я себя сильно расслабила, а там, если я не пойду на работу, элементарно нечего будет есть. Летом и жить проще. Не надо везти сумки с теплыми вещами, не надо столько еды, как в холодное время, да и если не найдешь сразу квартиру, элементарно можно по городу всю ночь гулять или на лавочке пересидеть.
Мне-то придется ехать без поддержки родителей. Они говорят: в Крым вожатой или по специальности в Ростовскую область. Но я не хочу туда ехать!
– По этой же причине я с выездом до лета терпела. Мне-то придется ехать без поддержки родителей. Они говорят: в Крым вожатой или по специальности в Ростовскую область. Но я не хочу туда ехать! Причин внятных не могу назвать, но не хочу.
Дальше выясняется, что мы с ней нацелились на один и тот же украинский город. Я поделилась с ней переживаниями:
– Знаешь, я трусиха. Я боюсь. Боюсь переезжать. Одна, в другой город, почти без опыта работы. Хоть я и живу в Луганске сама, но почти каждые выходные езжу домой. А там будет что-то совсем другое.
Те, кто, как тебе кажется, не боятся, может быть, боятся еще больше. Ты ведь не знаешь, как он себя настраивает и какие усилия прилагает, чтобы казаться смелым
– Все боятся. А те, кто, как тебе кажется, не боятся, может быть, боятся еще больше. Ты ведь не знаешь, как он себя настраивает и какие усилия прилагает, чтобы казаться смелым. В такой ситуации, как у нас, нужно взять с собой еще большего труса, чтобы тебе пришлось всю ответственность взвалить на себя, и тогда, если ты не примешь решение, то его никто не примет.
Говорят, современное поколение молодежи стало разнеженным, воткнутся в гаджет и запивают кофе бессонные ночи в интернете… Так вот, эти исследователи просто не видели эту девушку. Я в ее «команде», и теперь мы даже ближе, чем когда делили одну подушку.
Александра Самойлова, студент, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org