Доверяют ли украинцы Порошенко после военного положения?

(Друкуємо мовою оригіналу)

Добиваясь в Украине военного положения, президент Петр Порошенко делал разные заявления: о его датах, территории применения, условиях ограничения свобод и необходимости. Случайность ли это или политическая технология? Верят ли украинцы Петру Порошенко? И как манера власти общаться с обществом влияет на их отношение? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили доктор философских наук, заместитель директора Института социологии НАН Украины Евгений Головаха и политический эксперт, блогер Дмитрий Потехин.

– Первое заявление о необходимости введения военного положения Петр Порошенко сделал 26 ноября. Порошенко сказал, что никакого ограничения прав и свобод украинцев не будет. В то же время, в Верховной Раде среди парламентариев распространялся указ о введении военного положения, в котором говорилось, что могут ограничиваться конституционные права и свободы граждан. Также Петр Порошенко говорил, что в средине декабря закончится военное положение, хотя 30 дней истечет в конце декабря. И почему-то сначала он предложил только в начале декабря внести постановление о том, что президентские выборы должны состояться в марте следующего года.

Позже в другом заявлении с трибуны Верховной Рады Порошенко говорил о том, что военное положение будет введено в силу в полном объеме, с поражением прав украинцев в случае наземного вторжения, и что только в десяти областях Украины, о чем парламентарии узнали с трибуны, без текста указа на руках. Это случайность или своеобразная политическая технология?

Евгений Головаха: Сама по себе реакция на захват украинских кораблей и военнослужащих вполне понятна. И это акт агрессии – нападение на Вооруженные силы Украины.

Вот отреагировали так, потом подумали, поняли, что это не очень популярно и переформулировали.

Но если уже было нападение, если Россия почему-то решила, что это ее внутреннее море, страна нарушает мировой порядок, аннексирует не только Крым, как-то надо было реагировать. Вот все, что смогли придумать. А потом уже закорректировали по ходу.

– Как гражданин Украины, не чувствовали, что с вами каким-то образом темнят в это время принятия военного положения?

​Евгений Головаха: Я хорошо знаю Украину и украинцев, прекрасно понимал, что никакой вариант с поражением прав здесь не пройдет. Мы не Россия. Поэтому я спокойно к этому относился, как на реакцию нападения на страну, а я считаю, что это нападение.

– Этот вариант все-таки прошел, поскольку есть возможность поражения прав и свобод украинцев в случае наземного вторжения.

Евгений Головаха: А как же, если в таком случае нас поразит другое государство? Забомбят и перестреляют.

​Дмитрий Потехин: Очень плохая попытка отреагировать. Понятно, что это агрессия, нарушение международного права и суверенитета Украины. Но есть один нюанс в том, что агрессия длится давно. И у меня есть вопрос и к юридической форме введения военного положения, к формулировке с которой президент Порошенко это организовал. Его формулировка «лишь в случае наземной агрессии» намекает на то, что в Украине якобы нет никакой агрессии. То, что продолжается на Востоке четвертый год (пятый год – ред.), тысячи убитых людей, аннексированный Крым – это не агрессия?

Юридически документ, который они подготовили, не просто слаб, он опасен. Он представляет угрозу правам и свободам человека.

– Чем?

Дмитрий Потехин: Качеством своей юридической проработки. Там неограниченные возможности статей закона про военное положение, они не детализировали.

По поводу того, что военное положение – сейчас лучший способ защиты Украины, у меня так же есть сомнения. Как по мне, есть лучше и эффективнее способы, которые Украина до сих пор не попробовала. И это можно забросить не только Порошенко, администрации, но и оппозиции, правозащитникам и многим другим.

То есть, уже четвертый год войны (пятый год – ред.), а никаких попыток ограничить финансирование террористической деятельности России нет, ни одного иска против.

– Было подозрение, что президент протягивает свои определенные интересы, политическая технология «требуй большего – получишь меньшее». Не было ли у вас ощущения, что окончательная цель – не военное положение?

Евгений Головаха: Все очень противоречиво. У меня впечатление, что все это импровизация. Так у нас 28 лет сплошные импровизации во власти, если происходит какое-то событие. А это экстраординарное событие.

Россия до сих пор делала вид, и международное сообщество в этом до конца не разобралось, что она ни на кого не нападала. В данном случае, вооруженные силы России напали, обстреляли, ранили, взяли в плен, удерживают. И получилась такая бестолковая попытка отреагировать. Возможно, были и лучше варианты.

Люди очень растеряны. Не могут понять, что происходит и чем кончится. Есть очень разные мнения экспертов: от того, что это провокация Порошенко, до того, что это мировая война и западные союзники должны немедленно бомбить Россию. Послушав все это, что может человек подумать? Диапазон мнений абсолютно фантастический.

Дмитрий Потехин: Я полностью поддерживаю беспокойство. Не понятно что происходит, не только обывателям, но и тем, кого мы часто считаем экспертами. Объяснение этому очень простое и печальное – у нас нет доступа к информации.

Действительно, сейчас скопление войск России на границе больше, чем раньше, это надежные данные. Есть повод, мягко говоря, для беспокойства. Но были ли другие мотивы, кроме этого, чтобы именно сейчас и именно в такой форме – недостаточно информации, чтобы делать выводы. Мы не знаем, что обсуждалось на встречах Порошенко и Медведчука, обсуждали ли они возможную эскалацию.

– Дефицит информации – это спланировано с точки зрения Петра Порошенко или это манера общения со своим народом, политическая культура украинцев?

Дмитрий Потехин: Это не политическая культура украинцев. Мы скептично относимся к любой власти. Но это недоверие имеет и позитивную сторону, поскольку она основывается на отсутствии доступа к информации о том, какие решения принимаются, кем, когда и ради чего.

Это не просто политика Порошенко и этого правительства, это давняя традиция нашего правительства. Но в условиях войны, у правительства, в том числе нашего, больше возможностей обосновывать это внешней агрессией.

У нас нет развитой структуры территориальной обороны. Один из аргументов, что нужно было мобилизовать и тренировать людей. Но я не уверен, что военное положение – лучший способ это делать. И почему при этом легитимируется нарушение прав обычных людей – не понятно.

Евгений Головаха: Это особенности элитарной политической культуры постсоветских государств. Они всегда говорят то, что конъюнктурно выгодно в данный момент. Завтра они скажут что-то другое.

В этом смысле я согласен, что наверное не военное положение – лучший вариант, надо было просто приводить войска в готовность.

– Что не так с политической культурой украинцев? Сильно ли она отличается от американской демократии?

Дмитрий Потехин: Мы отличаемся, часто в худшую сторону, но иногда и в лучшую сторону. Таких вещей как Оранжевая революция, ненасильственных опытов свержения режимов, в последнее время в США не было. Они об этом сейчас только в книгах читают.

В Украине у нас было такое умение, но, к сожалению, как свидетельствует Революция достоинства, мы его утратили. Мы разучились организовывать свержение диктаторов без насилия. Этим Путин и воспользовался.

Кстати, ему очень удобна такая бестолковая реакция Порошенко. Путину вообще он очень удобен, потому что администрация Порошенко транспортирует его газ. А это основа режима Путина, которая держится на двух вещах: на мобилизации избирателей вокруг российского флага и возможность покупать лояльность.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

​(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу. Якщо у вас є тема для публікації чи відгук, пишіть нам: Donbas_Radio@rferl.org)