Руководитель миссии «Черный тюльпан»: Я нашел психологический выход – я просто орал

(Друкуємо мовою оригіналу)

«Эвакуация 200» или «Черный тюльпан». В Украине существует только одна гуманитарная миссия, которая занимается вывозом останков украинских военных с неподконтрольной правительству территории. Первый свой выезд группа совершила уже в сентябре 2014 года – ​в окрестности Иловайска. Через год группа, состоящая только из добровольцев, заявила, что прекращает свою работу из-за недостатка финансирования.

Председатель правления всеукраинской общественной организации «Союз «Народная память», руководитель гуманитарной миссии ВСУ «Эвакуация 200» Ярослав Жилкин рассказывает, что группа работает и сейчас. Деятельность ее связанна с постоянными рисками и трудностями, в том числе и психологическими.

Об этом он рассказал в эфире радиопрограммы «Донбасс.Реалии».

«В 2014 году после Иловайска и Саур-Могилы появилось много видео ужасных, где куча сожженной техники и тела лежат просто под открытым небом, странные захоронения. И родственники погибших или пропавших без вести стали обращаться, чтобы найти контакт, кто бы им помог. Именно в этот момент в ВСУ специальное управление получило задачу решить эту проблему. Они стали договариваться с той стороной, договорились, но было поставлено жесткое условие, что такие работы по поиску и эвакуации должны проводить гражданские лица. Пошел активный поиск людей, волонтеров, которые согласятся на такую работу. Вышли на нас, потому что у нас огромный опыт работы. Потому что у нас ребята поисковики занимались и Первой и Второй мировой войной. Подходы по поиску и выявлению мест они одни и те же. Мы даже не удивились», – рассказывает Жилкин.

По его словам, вначале было достаточно страшно и многие поначалу сомневались, что смогут этим заниматься.

«Справился, выдержал. В отличие от поиска останков Второй мировой, отличаются условия. Если там – это романтика, археология, когда работаешь с голым костяком, нет неприятных вещей в виде запаха или разлагающейся плоти... Я уже не говорю о том, что тут можно просто схлопотать пулю. Я боялся выдержит ли моя психика. Но тут главное стимул. Как нам советовал психолог, нужно думать, что кроме тебя никто этого не может сделать. Это мобилизует силы», – рассказывает волонтер.

Костяк организации составляют поисковики, хотя после начала деятельности к ним присоединилось много добровольцев.

«Многие люди выходили из строя, это огромная физическая и психологическая нагрузка, по понятным причинам многие боялись, работать приходилось с 5 утра до ночи. Мы были первопроходцы. Мы работаем с ВСУ в тесном контакте, со следствием. Наша задача сделать все зависящее от нас, чтобы собрать информацию и вернуть родным и без вести пропавших», – описывает условия работы Ярослав Жилкин.

Комментируя возможность ситуации с нахождением тел боевиков группировок «ДНР» или «ЛНР» или российских военнослужащих, Жилкин отметил, что для волонтеров главное обнаружить тело и передать его следствию. При этом нет разделения, кто это.

«Мы не делим тела погибших на своих и чужих. Мы не следственные органы, мы не судьи. Мы не имеем права никого осуждать, тем более мертвых. Когда находится неопознанное тело, проводится протокольная работа, актирование, выяснятся маломальские факторы. Дальше следователь заводит уголовное дело, работает судмедэксперт. Для нас, да и для следователя, наличие каких либо знаков ничего не значит. Паспорт или нашивка, но ведь куртка может быть чужая, паспорт дал товарищ, который рядом находился. Как правило во время следствия извлекается ДНК, проходит работа с общей базой. Задача состоит в том, чтобы вернуть всех матерям, женам, чтобы они по-человечески могли похоронить», – говорит он.

Отлаженной, с установленными правилами и методами работы, деятельность организации «Черный тюльпан» стала в 2015 году во время боев под Дебальцево. Об этом рассказывает сам Жилкин.

«Алгоритм работы такой. Сначала нужно пересечь и договориться, чтобы тебя пустили проводить поисковые работы. Во первых эту информацию нужно собрать: горячая линия, опросы людей, которые что-то видели. А с людьми, которые вышли из окружения или плена, очень тяжело работать. Они получили психологическую травму и не всегда раскрываются. Поэтому очень трудно локализировать информацию, выудить ее. Важно и трудно составить логистику, чтобы тебя встретили, проводили. Не расскажу большого секрета о том, что договоренности о нашей работе проходят на достаточно высоком уровне. И мы работаем с сопровождающими, ведь безопасность превыше всего. На «нулевке» нас встречают и мы ездим по оговоренным пунктам. С сопровождающими с той стороны мы пытаемся избежать разговоров о политике, о конфликте. Мы держим нейтральную позицию, чтобы у нас была возможность вернуться туда и работать».

Психологическая разрядка очень важна, говорит он. При этом многие волонтеры – мужчины, накапливают негатив в себе и не находят ему выхода, не признавая того, что им необходима помощь.

«Психологи советовали нам, когда особенно неприятно или приступы паники, представлять, что это сгнившая картошка, а не мертвый человек. Плюс внушать себе, что никто кроме тебя не согласился, что ты герой. Это подбадривает чуть-чуть. Каждый находит свой выход негативной энергии. Каждая ситуация там – передернутый затвор, наведенный автомат – она сжимает-сжимает к концу дня. Накапливается этот негатив. У нас такой менталитет, что мы взрослые, здоровые мужики, нам помощь не нужна, мы справимся. Водки выпил и пошел. А нужно находить выход негативу. Я вот нашел выход – я просто орал. Когда смена заканчивалась, я ехал в Киев в машине один и просто орал. Так, что потом говорить не мог», – рассказывает волонтер.

Свое занятие этим сложным делом он объясняет необходимостью быть полезным людям.

«Мне 45 лет. У меня четверо детей, я достиг в жизни. У меня есть дом, машина, красавица жена, у меня все есть. А что оставить после себя? Каждый человек живет для чего-то и должен задать себе вопрос, чем я могу пригодиться в жизни, чем я могу еще помочь. Мне кажется, что наше умение, наш опыт, который мы накопили, он нужен людям. Нашим простым матерям, родственникам, сестрам, которые убиваются с горя. Я знаю, какая это боль, когда ты не знаешь судьбу своего близкого. Хуже всего, когда он где-то там лежит, растягивается животными, а ты просто ничего не можешь сделать. Это бессилие просто убивает. Наша задача помочь таким людям, чтобы они могли похоронить своих близких и успокоиться», – объясняет руководитель гуманитарной миссии ВСУ «Эвакуация 200» Ярослав Жилкин.

Полный выпуск:

(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)