(Друкуємо мовою оригіналу)
Ультрас – самая активная и идейная группа поддержки футбольной команды. Кроме того, это целая культура – со своими политическими взглядами. В Украине одной из самых многочисленных и активных ультрас-движений были болельщики донецкого «Шахтера». В 2014 году они одними из первых организованно вышли на защиту донецкого Евромайдана. Даже после начала боевых действий на Донбассе, переезда «Шахтера» во Львов и изгнания почти всех активистов из оккупированного Донецка движение не перестало существовать. Вместе с движениями других команд, ультрас «Шахтера» остаются одними из наиболее активных украинских патриотов. Об этом в эфире радиопрограммы «Донбасс.Реалии» рассказал один из членов движения донецких ультрас Анатолий Егоров.
– Анатолий, нас слушают не только футбольные болельщики, фанаты, а даже, может быть, люди далекие от спорта. Расскажите им популярно, что такое «ультрас»? Чем вы занимаетесь? Что вас объединяет?
– В первую очередь, ультрас – это поддержка команд и активные болельщики определенного клуба. (Имеется в виду футбольный клуб). Чем занимается ультрас? Наши команды устраивают голосовую поддержку, пиротехнические шоу и так далее. Также защищают честь своей команды на улице. Раньше, до войны, было такое движение «хулс» – футбольные хулиганы. Подготовленные люди от одного и второго клуба встречались в поле и честно, по правилам, в бинтах и в капах друг с другом…
– Вы имеете в виду «подготовленные» в физическом плане? То есть, ребята занимаются спортом.
– Да, спортом. Они подготовленные и понимают, куда они едут, для чего они едут. Это просто субкультура…
– Таким образом показывают, кто кого сильнее?
– Да. Команда играет на поле, ультрасы тоже играют в поле, но немножко другом.
– Многие наши слушатели могут себе представить: когда они смотрят футбол или находятся на поле, в одном из секторов – большое количество молодых людей и девушек, которые постоянно стоят, постоянно скандируют…
Мы приходили, чтобы поддержать моральный дух команды
– Да, активно поддерживают команду. Как у нас, в Донецке, было? Большинство людей привозили на стадион с областей. Они приезжали отдыхать: посидеть, попить пива, «полускать» семечек, посмотреть футбол. Я считаю, что все это можно сделать дома перед телевизором. Купить себе хорошую плазму и с намного лучшим качеством, и с комментатором, посмотреть это все. А мы приходили, чтобы поддержать моральный дух команды, чтобы команда понимала, что она не одна и не имеет права на проигрыш.
– Скажите, какое место занимало движение донецких ультрас до начала конфликта на востоке Украины? Была ли какая-то там иерархия в отношении с другими клубами?
– Конечно. Была не то, чтобы иерархия – были дружественные коалиции, грубо говоря. Донецкий «Шахтер» дружил с полтавской «Ворсклой» и «Черноморцем» (Одесса). Против нас было такое же трио: «Карпаты» (Львов), «Динамо Киев» и «Днепр» (Днепропетровск). Такие противоборствующие клубы. Как складывались отношения? Вот я назвал друзей. У друзей с друзьями хорошо складывались. Мы приезжали к ним в город, они нас встречали, мы гуляли, а потом шли на футбол вместе. Приезжали к нам – точно так же. С клубами враждующими было по-другому. Но когда в наше стране началась война, все клубы в один момент перестали быть врагами. Подписали такое негласное перемирие. И все ультрас – это в основном ультрасы – собрались в знаменитом полку «Азов». Ему, кстати, сегодня два года.
– Анатолий, давайте как раз перейдем к теме конфликта на востоке. Как сложилась лично Ваша судьба? До каких пор Вы находились в Донецке? Чем сейчас занимаетесь? Когда уехали?
Если сейчас оттуда уедут все проукраински настроенные граждане, то мы потеряем эти районы
– Ну, не все я могу рассказать. Уехал я в 2014 году. На данный момент я нахожусь в Доброполье (Донецкая область – ред.). Занимаюсь гражданской деятельностью. Непосредственно: руковожу гражданским корпусом «Азов». Деятельность наша – это, в основном, работа с детьми. Они – будущее нашей нации. Наш регион – очень важен. Некоторые приехали жить в Киев, кто-то во Львов. А я нахожусь Доброполье, потому что если сейчас оттуда уедут все проукраински настроенные граждане, то мы потеряем эти районы. Там непосредственно надо проводить какую-то работу, какую-то деятельность. Политическая, социальная работа. То, что показывает, что Украина – это совсем не «плохо». Что там плюсы есть, а там, с другой стороны, плохо.
В общем, много людей до сих пор этого не понимают, хотя находятся в прифронтовых районах. Они все равно думают, что, мол, вот с другой стороны… Смотря на все то, что наше государство делает – тарифы там – я не спорю, что все это – вынужденные меры, но обычный человек видит все это, как его угнетение.
– Большинство ультрас – это активные украинские патриоты. Почему? Вроде бы дончане, вроде бы в Украине бытует мнение, что большое количество людей с Донецка – это люди с пророссийскими взглядами. Почему ультрасы – это патриоты? Как Вы себе это объясняете?
– Не знаю. Я вырос в своей стране, в Украине. Она меня воспитала, дала мне образование. Дала какую-ни-какую медицину. И как бы ты уже должен своему государству. Это первое. Во-вторых, кто такие «донецкие»? «Донецкие» – можно привязать ярлык: если кто-то из наших слушателей будет ориентироваться, это «текстильщик», «Петровка» или «донецкие» – вот это Донецк. А я – украинец. Я родился здесь. У меня в паспорте – «гражданин Украины». Что еще сказать?
– Давайте вспомним о событиях двухлетней давности: в частности, донецкий Евромайдан. Каким образом к этим событиям были причастны ультрас? Насколько я знаю, представители вашего движения участвовали и в марше за единство Украины 5 марта 2014 года. Расскажите, пожалуйста, как ультрас донецкого «Шахтера» были вовлечены в эти события?
– Я больше скажу: ультрасы донецкого «Шахтера» были одними из организаторов этих событий. Когда был последний матч в Донецке... В общем, Украину мы поддерживали всегда. А вот флаг УПА у нас очень редко был на стадионе. Он был, но их было немного – один-два. Сектор ультрас – там было много флагов: флаги Украины, флаги «Шахтера». Но именно черно-красных было очень мало. И тут, когда все это началось, когда «российские туристы», сепаратисты начали собираться – матч «Шахтера». Тогда «Революцію гідності» мы уже выиграли. И на секторе «Шахтера», на «Донбасс-Арене», появляется множество черно-красных флагов. При том, что туда никто не приехал с западной Украины. Это был своеобразный протест. Тогда там сказали: «Минута молчания в честь погибших», – погибших вообще. И погибших «Буркута», и погибших революционеров…
– Ведущий на стадионе?
– Да. Ну, и наше донецкое быдло начало свистеть. Хотя понимали, что пострадали две стороны, можно было и помолчать. То есть, грубо говоря, первый протест – это были ультрасы. Потом ультрас поддерживал все мероприятия, митинги, людей, которые собирались у нас на акции. Возле храма, потом – на площади Ленина. Но вот марш, который проводился возле «Донецк Сити»…
Бездействие – это более показательно для быдла, «туристов», которые приехали в наш город
Меня там не было, но ребят после того марша – в общем, за ними ездили по дворам и стреляли. Милиция была совершенно бездейственна. При том, что она могла остановить все это с самого начала. После Евро-2012, когда они нас гоняли, они готовились к этому. Они знали, как работать с толпой, и могли (прекратить все это) в один момент, закончить все одним днём. Они заняли позицию сепаратистов – будем говорить, что частично. Их позиция была в том, что они были абсолютно бездейственны. А бездействие – это более показательно для быдла, «туристов», которые приехали в наш город.
И вышел марш. Какие-то солдатики (или силы милиции) стали охранять его. Потом подошли сепаратисты. Они отдали им щиты, отдали спецсредства и стали в сторонке. В тот момент уже стреляли. Все это уже видно на видеосъемках. Потом были преследования ребят, которые там были. То есть, лишиться жизни можно было где-то там во дворе.
– Я так понимаю, Вы обеспечивали силовое участие во всех этих митингах как ребята, подготовленные физически? Вы защищали?
Лишиться жизни можно было где-то там во дворе
– Ребята, подготовленные физически, – это одно, но мы не были готовы к оружию, мы не были готовы к тому, что эти люди, которые там были, пришли убивать. Им было все равно – у них была поставленная цель, у них не было никакого сожаления, ничего совершенно. У них есть цель, им заплатили за это деньги, а вторая часть просто неразумных людей пошла за этой частью – и все. Такой случай. Бар свой у нас был. На этом баре висели флаги: хоккейного клуба «Донбасс», баскетбольного клуба «Донецк» и футбольного клуба «Шахтер». И флаг Украины там висел. Видеосъемка есть. Идет толпа эта, залезает на крышу, срывает флаги. Начинает сначала поджигать флаг Украины, а потом начинает поджигать флаг футбольного клуба «Шахтер». Сразу было ясно, что это не местные уже. И кто-то, наверное, в этой толпе был местный. Говорит: «Ребята, а что вы делаете?» И ответ: «Та какая разница. Это все равно все «бандеры». То есть люди вообще не понимали.
– Вы говорили о том, что сейчас объявлено перемирие между ультрас, всех клубов. Почему это было сделано? И нет ли каких-то трений в течении времени, которое прошло?
Перемирие было почему? Потому что надо было объединятся и идти против общего врага
– Перемирие было почему? Потому что надо было объединятся и идти против общего врага, не было времени на ненависть к друг другу. Я с ребятами знаком, с которыми мы служили, из Днепропетровска, из Киева, со Львова. Оказывается, мы когда-то враждовали, грубо говоря, а сейчас это мои лучшие друзья.
– Как играется «Шахтеру» во Львове на «Львов-Арене»? И как воспринимают таких ярых ультрас донецкого «Шахтера» на трибунах«Львов-Арены»?
– Нормально воспринимают, то есть нет никаких там потасовок, все нормально. Единственное: там мало ультрас на самом деле. Что сейчас полуфинал – «Севилья» играет, что последняя игра с «Динамо». Сердце кровью обливается, когда на таких играх до 100, до 150 человек.
Причина – далеко. Далеко. Помимо того, что ты или бросаешь родной дом, или уезжаешь, тебя сразу догоняют финансовые вопросы, финансовые трудности. Надо найти работу. Если ты снимаешь квартиру, то это большая часть или половина твоей зарплаты. Нет возможности поехать. Или далеко, или большая часть служит на данный момент.
(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)
