Как вынесли приговор Стерненко: 5 вопросов

«Не то дело» – вот что чаще всего приходилось объяснять о резонансном приговоре этой недели. Активиста Сергея Стерненко осудили на 7 лет, и это вывело на протест многих украинцев в Киеве и регионах – а следующий сторонники Стерненко анонсируют в ближайшую субботу. Приговор вынесен не по широко известному делу (когда активист во время третьего нападения на него смертельно ранил нападавшего), а в деле о похищении человека. Участники протестов считают суд предвзятым и доказательства неубедительными. Обвинение, естественно, считает вину доказанной. Какие белые пятна остаются в словах тех и других?

Вот вопросы, которые мы сформулировали, пообщавшись со сторонами процесса и независимыми наблюдателями:

• Почему следствие не установило других лиц, участвовавших в преступлении (они были по данным свидетеля)?
• Какова версия самого Сергея Стерненко о том, что произошло во время встречи с потерпевшим (ее он не отрицает)?
• Запрашивала ли защита допрос свидетеля обвинения в зале суда (ведь звучит замечание, что ее показания есть только в материалах обвинения)?
• Почему, с одной стороны, рассмотрение дела заняло 5 лет при небольшом количестве материала – а с другой, в нем имеется двухлетний провал, после которого рассмотрение пошло очень быстро?
• Почему решения о мере пресечения Стерненко и его соратнику Руслану Демчуку выносились в закрытом режиме?

В 2015 году депутат Коминтерновского райсовета Одесской области Сергей Щербин – член пророссийской партии «Родина» – заявил, что его похитили и пытали, требуя отказаться от депутатского мандата. 23 февраля 2021 года Приморский суд Одессы признал вину Сергея Стерненко и Руслана Демчука. Но наказание за похищение человека из-за сроков давности суд отменил и приговорил обоих к 7 годам лишения свободы с конфискацией половины имущества по двум другим статьям – ношение оружия и разбой.

Виталий Коломиец, адвокат Сергея Стерненко:

«Сергей в этом деле о похищении пророссийского активиста в Одессе защищался самостоятельно (Коломиец – его адвокат в другом деле – ред.). Как ему казалось, и всем людям, которые немножечко ориентируются в уголовном процессе, – невозможно эту выдумку про 300 гривен превратить в приговор в 7 лет с конфискацией.

Виталий Коломиец

Я не был в процессе, только сейчас мы пытаемся ознакомиться с этими материалами. Из того, что и вы, и я услышали в приговоре – это показания потерпевшего, который случайно появился через пять лет после того, как его в розыск объявляли, это медэкспертиза о легких повреждениях этого пострадавшего и данные по телефону, что они (Стерненко и потерпевший – ред.) были в зоне действия одной базовой станции с радиусом, возможно, 500 метров.

Если мы говорим о разбое как единой квалифицирующий статье, за которую и дали 7 лет, то нет главного объяснения. Если человека хотят ограбить (а разбой – это именно нападение с целью ограбления, и здесь важно не само нападение, а цель этого нападения, это преступление против собственности) – то для меня здесь совершенно непонятно, как можно совершать разбой за 300 грн, причем не забирать мобильный телефон, кроссовки, одежду и тому подобное. Как можно писать в приговоре 90% текста о похищении, а в конце заявлять, что оно осуществлено с целью обогащения на 300 грн?»

Сергей Костенко, глава Одесской областной прокуратуры на брифинге в Одессе:

«Совокупность доказательств позволила прокуратуре занять позицию относительно состава преступления и его доказанности в отношении Стерненко и Демчука. Эти доказательства – протоколы осмотра места происшествия, следственного эксперимента, опознания лиц и предметов, траффикки телефонных соединений, которые подтверждают общение и перемещение лиц, фигурирующих в этом уголовном деле, выводы судебно-медицинских и баллистических экспертиз, свидетельства потерпевшего и другие доказательства».

На вопрос журналиста о трехстах гривнах как мотиве преступления, Костенко пояснил, что похищение денег следствие не считает мотивом, но именно оно позволило квалифицировать преступление по статье 187 УК «разбой»: «В той формулировке обвинения, которое мы поддерживали в суде, целью похищения Щербича было принуждение его к прекращению его общественной деятельности и сложение депутатских полномочий. А во время похищения Щербича было похищение имущества, которое у него было с собой».

Справа Стерненка. Відео сутичок під Офісом президента

Константин Реуцкий, исполнительный директор БФ «Восток-SOS», принимал участие в акции протеста на Банковой:

«Думаю, что это решение суда просто стало последней каплей для украинского общества. Проблема существует давно, и возмущение общества тоже копится давно. Думаю, у каждого украинца в близком кругу есть те, кто сталкивался с украинскими судами. И каждый может подтвердить, что доказать вину полицейского, прокурора или чиновника в совершении преступления – будь то коррупционное деяние, то ли наезд на пешехода – практически невозможно. Украинские суды не были и не являются независимыми, и это то, что нас медленно убивает и не дает нам сделать шаг в развитии, приблизиться к европейским идеалам.

Константин Реуцкий

Думаю, показательная расправа над Стерненко со стороны представителей бывших правящих элит из окружения Януковича стала спусковым крючком для народного гнева, как в определенный момент стало дело Екатерины Гандзюк. Андрей Портнов не скрывает, что это показательная расправа: он цинично, открыто заявляет, что в особе Сергея Стерненко они наказывают украинский Майдан».

Оксана Коваленко, журналист издания «Бабель», освещала дело Стерненко:

«Этот приговор действительно является неоднозначным, но неоднозначным и несколько странным – для меня – с обеих сторон. Приговор базируется лишь на свидетельствах потерпевшего, данных следственного эксперимента, показаниях свидетельницы, которая видела людей в камуфляже, но не видела лиц, и больше доказательств нет. С другой стороны, Сергей не поясняет (и в приговоре нет информации) о том, что происходило на самом деле, по мнению Сергея. То есть да, они встречались с Щербичем, но когда поехали, сколько продолжалась встреча... то есть окончательно позицию Сергея я для себя не увидела. У меня остались вопросы, что на самом деле происходило.

Оксана Коваленко

Но так же у меня есть вопросы к следствию, потому что в материалах дела фигурируют другие люди, которые помогали осуществлять преступление: били Щербича, заталкивали его в машину, фигурирует вторая машина с номерами, но все эти лица не установлены. Это странно – не получается ли, что следствие было заангажированно, и его цель была – только отследить Стерненко и его коллегу?»

Антон Наумлюк, главный редактор издания «Ґрати» в интервью «Настоящему времени»:

«Мне кажется, большая часть возмущений и ажиотажа связана с тем, что мало кто видел сам приговор и вообще знает доказательства обеих сторон. Основными доказательствами обвинения стали показания самого потерпевшего. Биллинг телефонных звонков доказывал, что оба обвиняемых были в одном месте сначала за городом, потом в Одессе – в одном районе с телефоном потерпевшего. То, что его пытали, доказывается судебно-медицинскими экспертизами.

Акция в Киеве 24 февраля

И, наконец, свидетель. Единственный свидетель в деле – женщина, которая утверждала, что она видела, как в машине борется потерпевший, которого она знала, и какие-то мужчины в камуфляжной форме. Их она не опознала, но это косвенно подтверждало показания потерпевшего. Эти три улики: биллинг телефонных звонков, медицинские показания и показания свидетельницы составили основу обвинения. Плюс еще была экспертиза оружия, из которого стрелял, по версии обвинения, Стерненко, резиновых пуль, которые предоставил потерпевший.

Антон Наумлюк

Действительно, свидетельницу не допросили, прокуратура даже отказалась ее заявлять в качестве свидетельницы, но при этом в суде представили результаты следственного эксперимента, где она все доказывает. Это такая казуистика юридическая, когда вроде бы нет свидетеля, но зато есть его показания, оформленные как следственный эксперимент.

Таких нарушений действительно много. Но, как мне кажется, на итоговое решение это не влияет. Возможно, была бы другая квалификация, если бы защита смогла доказать эти процессуальные нарушения. Может быть, не стали бы предъявлять, например, грабеж. Но, скорее всего, итоговый результат бы не изменился. И я боюсь, что в апелляции на приговор это тоже не повлияет. Мне кажется, в этом деле обвинение выглядело гораздо убедительнее, во всяком случае, судя по тем документам, которые к нам попали».

Михаил Штекель, журналист Радио Свобода (Одесса):

«Дело было передано в суд в 2016 году, были назначены подготовительные заседания, и потом начинаются довольно интересные события. Дело в том, что в судебном реестре материалов об этом практически нет. Более того, в 2015 году, когда Стерненко и Демчуку выбирали меру пресечения, было с десяток решений одного из следственных судей Приморского суда – и все они закрыты. Все решения о мере пресечения выносились в закрытом режиме. Я узнал об этом только из постановления апелляционного суда, который сменил им СИЗО на залог, и они смогли выйти на свободу.

Михаил Штекель

Потом какой-то провал до 2018 года – и активное рассмотрение началось в 2020-м. Несколько раз потерпевшего пытались пригласить к даче показаний по видеоконференции: только осенью 2020-го он пришел и дал показания, и очень быстро потом прошли все эти судебные заседания, и было принято решение. То, что суд произошел крайне быстро, это так: ведь то же дело про самооборону, про столкновение Стерненко с двумя нападавшими, в ходе которого один из низ погиб, рассматривалось значительно медленнее; другое нападение на Стерненко, когда ему стреляли в голову из травматического пистолета, тоже медленнее. То есть с апреля 2015 года событий почти не было – и что-то произошло в этот промежуток между 2018-м и 2020-м годом.

Теперь, после вынесения решения, все остальные дела по Стерненко – это и организация массовых беспорядков в летнем кинотеатре в Одессе, и самооборона – для судей в этих делах судимость будет отягчающим обстоятельством и даст возможность выносить приговоры суровее, чем они бы были без этой судимости, потому, возможно, это решение готовилось как рычаг давления по другим делам».

Радіо Донбас.Реалії працює по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите.