(Друкуємо мовою оригіналу)
7-8 лет: уже через такой срок может просесть грунт над затопленными шахтами Донбасса, следом за чем начнутся выбросы метана в подвалы домов. Об этом предупреждают геологи. То есть, если массовое закрытие шахт в оккупации Россия начала в 2018-м, то последствия появятся уже в 2025-м!
Украинские экологи впервые общались с коллегами на неподконтрольной части Донбасса – они составили карту угроз. Почему Россия варварски затапливает шахты на Донбассе? К чему стоит приготовиться жителям подконтрольных Украине городов региона? И можно ли решить эко-угрозу без контакта с группировками «ЛДНР»? Директор Центра эколого-ресурсного восстановления Донбасса Виктор Ермаков и менеджер проектов БФ «Право на захист» Наталья Проскуренко рассказали Радио Донбасс.Реалии.
Донецк, террикон в Петровском районе. Июль 2019 года
На протяжении шести месяцев группа из восьми экоекспертов с оккупированной и подконтрольной частей Донбасса встречалась и обсуждала риски для окружающей среды в связи с затоплением шахт в ОРДЛО. Мы уже не раз объясняли, почему это волнует свободную часть страны: подземные системи обеих частей Донбасса соединены. Что наполняется на одной – вытекает на другую.
общая картина Все про окуповані Кремлем шахти: ті, що померли і вижили в ОРЛО (рос.)«Главной задачей этого проекта было, на самом деле, даже не собрать информацию, а узнать, понятны ли эти риски для неподконтрольной территории. Потому что на подконтрольной проводят мониторинги, и о рисках говорят, – рассказывает о проекте диалогов Наталья Проскуренко – Осознают. Поэтому мы определили возможные первые шаги: это совместный мониторинг по обе стороны линии и информирование населения». Наталья уточняет, что речь идет о мониторинге экспертами, но не о контактах с вооруженными группировками.
Были очень интересные личности, с богатым опытом. Но многие отказались из-за боязни последствий
«Вначале это был длинный список экспертов: как вы выразились, из прошлой жизни, наши коллеги, которых мы хорошо знаем... но, к сожалению, из этих 20-ти мы потихоньку дошли до восьми, – говорит Виктор Ермаков. – Были очень интересные личности, с богатым опытом и со знаниями нынешнего положения дел на неподконтрольной территории. Но многие отказались из-за боязни последствий. Очень жаль».
Виктор Ермаков – специалист по закрытию и гидробезопасности шахт. С 90-х он сопровождал выведение из эксплуатации более ста украинских шахт.
Были удачные примеры, были неудачные, но с инженерной точки зрения это были четкие проекты. Сегодня же мы столкнулись с вакханалией
«Где-то были удачные примеры, где-то неудачные, но чисто с инженерной точки зрения это были четкие проекты. Сегодня мы столкнулись с вакханалией. Возьмем центральый район Донбасса. Да, это тяжелые шахты, они уже не имеют права на жизнь, все давно это понимают. Сегодня работать на отбойных молотках на таких глубинах, на которых находятся шахты этого района, это никуда не годится. И рассматривались (до войны – ред.) комплексные программы гидробезопасности для этих шахт», – говорит Ермаков.
С 2018 года под затопление пошли 26 шахт оккупированной территории. Среди них – и «Юнком», где в 1979 году был проведен контролируемый подземный ядерный взрыв. Украина до сих пор не может получить от России никаких документов об испытании.
Все материалы по ядерному взрыву находятся у российской стороны. На ТКГ мы не можем добиться, чтобы нам дали данные по этому мероприятию
«Все материалы по ядерному взрыву, как он проводился, находятся у российской стороны. И, к сожалению, на трехстронней контактной группе мы не можем добиться, чтобы нам дали данные по этому мероприятию, которое было проведено в конце 70-х – причем, наотрез. Я не хочу усложнять, но уровни воды там давно за местом взрыва, и вода продолжает накапливаться. Точка невозврата пройдена, и дальше мы должны уже наблюдать последствия, – констатирует специалист. – Угрозы мы знаем, теперь надо смотреть, чем это закончится».
Шахта "Юный коммунар" близ Енакиево
Главные угрозы затопления «нерадиоактивных шахт» – это минерализация грунтовых вод и открытых водохранилищ и озер, проседание грунтов и выбросы метана. «Это обязательно произойдет. А где самый большой вред? Это жилые помещения, на уровне подвалов и погребов. У нас и в довоенное время случались взрывы, тем не менее, у нас работала служба (я думаю, она и сейчас работает на неподконтрольной территории), которая контролирует газоанализаторами наличие метана», – говорит Виктор Ермаков.
А какие процессы происходят внутри терриконов (на которых, кстати, обустроено сейчас много военных позиций)? Почему там температура может достигать 600 градусов лишь на глубине трех метров? Больше смотрите и слушайте в эфире Радио Донбасс.Реалии:
А ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ – ТУТ.
Радіо Донбас.Реалії працює по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите.