Журналіст і блогер Станіслав Асєєв пробув у полоні 31 місяць. Із них 28 місяців його утримували на території артцентру «Ізоляція» в Донецьку, в якому російські гібридні сили облаштували неофіційну в’язницю-катівню.
Радіо Свобода публікує фрагменти спогадів Станіслава Асєєва, які стануть частиною його майбутньої книги.
(Друкуємо мовою оригіналу)
Станіслав Асєєв
Невозможно не подписывать
В «Изоляции» всегда очень скептически относились к тем редким случаям, когда вновь прибывший пленный вдруг заявлял своим сокамерникам, что он ничего не подписывал, потому что считает себя невиновным. Такие заявления сразу же заставляли насторожиться всю камеру, так как считалось, что не подписывать требуемые бумаги – невозможно. И если кто-то действительно всё ещё официально не оговорил себя, скорее всего, это значит, что в камере – подсадной. Другими словами, этот человек помещён сюда, чтобы узнать ту информацию, которую кто-либо из заключённых мог всё ещё скрывать от «МГБ».
Такое отношение к подобным заявлениям было не случайным и вызвано отлаженной системой пыток, которые условно можно разделить на четыре этапа. За все годы моего пребывания в «Изоляции» я не видел ни одного человека, который смог бы пройти все четыре этапа или даже позволил бы довести себя до последнего, четвёртого. Как правило, ваша воля ломается уже на первых двух, и необходимая подпись на документе появляется в течение первых суток или даже часов – в зависимости от интенсивности меры воздействия.
Первая стадия – «всего лишь» бьют
Так, на первом этапе вас «просто» бьют. Слово «просто» здесь относительно, поскольку я знал человека, который уже на этой стадии попал в реанимацию: до электричества дело так и не дошло. Интересно, что к его палате был приставлен коновой «МГБ», который сказал персоналу больницы, что их пациент – террорист. Уже в нашей камере этот человек расскажет мне, что к его кровати боялась подходить молодая медсестра, хотя он был пристёгнут наручниками и представлял собой сплошную гематому. В конечном итоге эта девушка так прямо и спросит его: «Вы правда террорист?». Эта небольшая ремарка показывает уровень пропаганды и её результаты в оккупации, в том числе – среди молодёжи, которая обычно отличается критичностью мышления.
Применялись разные виды избиений: это могли быть обычные удары в разные части тела, что выдержать можно
В «Изоляции» применялись разные виды избиений: это могли быть обычные удары в разные части тела, что действительно выдержать можно. В 16–17-ых годах здесь применялись матрасы: человека обматывали ими, подобно спортивной груше, и избивали часами подряд. Бить могли и по гениталиям: в этом случае пленный раздевался догола, становился лицом к стене и получал сзади удары в область паха специальной трубкой, из-за чего детородные органы набухали и отекали, превращая следующие несколько суток в сплошной болевой шок.
Второй этап – провода
Второй этап всегда был связан с электричеством. Это самая распространённая и эффективная мера воздействия в донецких подвалах: большинство пленных ломались именно в этот момент. Провода крепились к разным частям тела – от пальцев ног до висков, после чего пускался электрический ток разной силы. Разумеется, самым жёстким способом считалось закрепить один провод на гениталиях, тогда как второй – электрод – вставить в задний проход.
Второй этап пыток для человека с нормальным болевым порогом обычно становится финальным
Я сидел с человеком, к тому же – местным боевиком, который прошёл именно этот вариант и сказал мне, что в этот момент ему показалось, будто он чувствует запах собственных жареных органов. Не менее жёстким считался и метод так называемого «стерео»: когда к телу крепились не два, а четыре провода, два из которых моему сокамернику закрепили на висках, обмотав их мокрой тряпкой, тогда как два других были привязаны к пальцам. В целом, второй этап пыток для человека с нормальным болевым порогом обычно становится финальным: после нескольких часов или суток такого воздействия вы готовы подписать любой документ.
Финал – изнасилование
Третий этап связан с сексуальным насилием и большей частью рассчитан на психику, чем на физику. Если человек выдержал первые два этапа – его решаются «опустить». Надо сказать, что угрозы сексуального насилия чаще всего остаются просто угрозами, которыми запугивают пленного ещё на первых двух стадиях. Но в «Изоляции» были случаи, когда – по разным причинам – от угроз решались перейти к действию, и далеко не всегда это было связано именно с уголовным делом самого заключённого. После такого жизнь человека менялась не только внутренне, но и внешне, когда он занимал одну из низших каст местного мира.
Я не знал ни одного заключённого, который позволил бы себе дойти до четвёртой стадии и пропустить через всё это ещё и своих родных
Наконец, четвёртая стадия пыток заключалась в угрозах сексуального насилия уже не только в отношении пленного, но и членов его семьи: человека обещали «опустить» самого, а затем напоминали, что у него есть жена, дочь или сестра, которых также спустят в подвал и изнасилуют у него на глазах. Разумеется, я не знал ни одного заключённого, который позволил бы себе дойти до финальной, четвёртой стадии и пропустить через всё это ещё и своих родных. В последнее время моего нахождения в «Изоляции» перед переводом в СИЗО вновь прибывавшие пленные почти всегда говорили о подобных угрозах, которые шли им во время пыток электрическим током. Вероятно, администрация этого места с какого-то времени решила сразу перейти от второй – к четвёртой стадии, что действительно давало почти моментальные результаты.
Часто освобождённых из плена называют героями, но в «Изоляции» героев не было. Были лишь выжившие и «счастливчики», которые обошлись первыми двумя этапами своих «процедур».
Попередні публікації:
31 місяць у полоні. Станіслав Асєєв розповідає про пережите в окупованому Донецьку
Тортури до ув’язнених в окупованому Донецьку. Розповідь Станіслава Асєєва
В’язні донецької «Ізоляції». Розповідь Станіслава Асєєва про різновиди страху
«Сама система з’їдає вас зсередини». Розповідь Станіслава Асєєва про полон у Донецьку
Різновиди тортур у Донецьку. Розповідь Станіслава Асєєва про полон
Секс і полон: що відбувалося у Донецьку в «Ізоляції». Розповідь Станіслава Асєєва
Хто ці люди: психологічний портрет катів. Розповідь Станіслава Асєєва про полон у Донецьку
Досвід смерті та свобода в полоні. Станіслав Асєєв про вищу форму свободи