(Друкуємо мовою оригіналу)
«В донецком СИЗО ваша мама одна готовила на 70 человек, а я потом все разносил», – сразу после большого обмена в декабре 2019-го сказал Юлии Савко один из теперь уже бывших узников группировки «ДНР». О своей маме, жительнице Кальмиусского (Комсомольска) Елене Федорук, девушка собирает информацию буквально по крупицам. Но, говорит, сложнее всего не это – тяжелее всего осознавать, что мамы нет в списках на обмен, который может состояться уже 17 апреля.
Проект Радио Свобода «Радио Донбасс. Реалии» рассказывает историю украинки, незаконно приговоренной к 11 годам лишения свободы. Она о том, как в женских колониях группировки «ДНР» действует система принудительной работы, о том, как боевики берут в плен людей «по месту жительства» и о том, что женщины делают в застенках российских гибридных сил, чтобы их не насиловали и не избивали.
Закрытый город
В родном Кальмиусском Елена Федорук держала цветочный магазин. Маленький бизнес и до войны приносил совсем небольшую прибыль, а, с началом боевых действий, так и вовсе получались копейки.
Доця, куда я поеду? У бабушки два больших пролежня, она отказывается выезжать. Буду за ней присматривать
«Мама, – рассказывает Юлия Савко, – не хотела уезжать из города из-за бабушки, которая находилась и находится в лежачем состоянии. Папа давно на заработках за границей, младшая сестра выехала еще в 14-м, я с мужем и двумя детьми – чуть позже. А она – наотрез. «Нет, – говорила, – доця, куда я поеду? У бабушки два больших пролежня, она отказывается выезжать. Буду за ней присматривать».
В бывший Комсомольск, из-за удобного расположения, в 2014 году массово стали заезжать россияне. Кадровые военные из РФ оккупировали едва ли не все коммунальные здания: заняли местное училище, общежития, санаторий и даже детский лагерь. Многие из них осели в Кальмиусском, и в какой-то момент город стал закрытым. Из-за большой концентрации военной техники и российских солдат, сюда стали пускать только людей с местной пропиской. А, значит, все, кто жил в Комсомольске, автоматически находились под пристальным вниманием так называемого «МГБ».
ДИВІТЬСЯ ТАКОЖ: #Незабуті полонені і заручники: хто ще чекає на обмін
Чтобы хоть как-то сводить концы с концами, Елена отозвалась на предложение знакомой, и пошла работать завхозом в так называемый штаб группировки «ДНР». Женщина не скрывала свою проукраинскую позицию, но и не сильно разглашала ее – на работе, куда попала от безвыходности, старалась особо ни с кем не общаться. В ее обязанности, к примеру, входил учет стульев, столов и кроватей, которые развозили местным боевикам и российским военным.
«Несмотря на то, что город был закрытым, – продолжает Юлия, – те, кто вынужденно оставался в Кальмиусском, продолжали ездить на мирную часть страны. Так, однажды мама приехала к нам со своим знакомым Петром Сандуловым. Его задержали практически сразу после возвращения. Маму – 25 июля 2017 года, через две недели после того, как они вернулись домой».
16 августа 2019-го Елену Федорук незаконно приговорили к 11 годам лишения свободы. Ей и Петру Сандулову «сшили» одно дело: боевики обвинили жителей закрытого города в «шпионаже в пользу Украины». Из донецкого СИЗО Елену перевели в женскую исправительную колонию №127 в Снежном. Кроме Федорук и Сандулова, сейчас в застенках боевиков незаконно удерживают, как минимум, еще двоих жителей Комсомольска – Валерия Матюшенко, о котором Радио Донбасс. Реалии уже рассказывало, и Сергея Дубровина.
100 российских рублей и «баночка горчицы»
«В колонии в Снежном, – говорит Юлия, – все женщины привлекаются к обязательной работе на местном швейном предприятии. Если отказываешься – отправляют, например, работать на кухню. Тяжело и там, и там. Но, если будешь шить – каждый месяц платят 100 российских рублей, которые можно потратить на звонки родным. Мама так и делает: звонит по местному оператору бабушке, которая до сих пор в Кальмиусском. Мы с младшей сестрой думаем, что именно эти звонки помогают бабушке хоть как-то держаться. Если честно, я очень боюсь, что она так и не дождется маминого освобождения».
В колонии в Снежном все женщины привлекаются к обязательной работе на местном швейном предприятии. Если отказываешься – отправляют, например, работать на кухню. Тяжело и там, и там
Единственное, что женщине удалось передать из заключения дочерям, – информация о том, что ее не били, не насиловали и не пытали, потому что она сразу поняла, какой исход ее ждет, и подписала все придуманные боевиками обвинения.
Тем временем, Петр Сандулов, которого незаконно удерживают в одной из колоний Макеевки, подал на так называемую апелляцию. Нельзя утверждать точно, но, возможно, именно поэтому Елену Федорук российские гибридные силы так упорно не вносят в список на обмен. Поскольку оба проходят по одному «делу», призрачные «суды» во время такой же призрачной апелляции могут возобновить материалы «следствия», а, значит, смогут, якобы «законно», не отдавать узников.
Сейчас в колонии в Снежном только мама незаконно осуждена по «политическим» мотивам. Остальные женщины отбывают наказания по уголовным статьям
«Основные подробности о маме, – подытоживает Юлия, – мы узнали после большого обмена в декабре 2019-го. Освобожденные рассказали, что ее держали в донецком СИЗО, сначала, в камере на 14 человек, а потом перевели в камеру, где было всего шестеро. Точно неизвестно, но есть информация, что сейчас в колонии в Снежном только мама незаконно осуждена по «политическим» мотивам. Остальные женщины отбывают наказания по уголовным статьям. А еще одна теперь уже бывшая пленница, которая тоже была в колонии №127, сообщила нам, что на территорию швейного предприятия разрешают проносить то, что помещается в условную баночку из-под горчицы. То есть, если маме захочется во время работы есть – она сможет перекусить только тем, что порежет и принесет в цех в этой баночке».
(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)