(Друкуємо мовою оригіналу)
28 августа Донецку исполнилось 147 лет. Это – самый молодой из городов-миллионников Украины. Тем не менее, уже во времена Советского Союза Донецк стал одним из самых амбициозных и характерных городов УССР – «городом-выскочкой». Традиция продолжилась и в независимой Украине. Миф о собственной исключительности лелеяли и сами местные политики, и сами дончане – что стало одной из причин сепаратистских беспорядков двухлетней давности.
Так есть ли особый «донецкий характер»? Благодаря чему еще жив миф о донецкой исключительности? И почему уголь и шахтеры продолжали оставаться символами Донецка – несмотря на сворачивание угольной отрасли?
По мнению кандидата философских наук, заведующего Донецкого гуманитарного отделения Академии наук Украины Игоря Пасько, исторические особенности формирования Донецка, как города, стали основополагающими в формировании его «особости».
– Игорь Трофимович, почему и День города в Донецке, и День шахтера празднуют в один день. И почему в городе такое большое значение придают этому празднику?
– День шахтера всегда был главным праздником в Донецке и на Донбассе. Хотя раньше они не совпадали. День шахтера – последнее воскресенье августа, а День города не всегда был так. Но в этом есть и политический подтекст. Вместе с Днем шахтера и Днем города в Донецке где-то потерялся праздник Дня Независимости Украины. А относительно мифологии, то это элементарно. Донецк – это бесконечное количество шахтных поселков. В 1924 году, когда в Донецке пустили трамвай, он объединил эти поселки и они стали единым городом. Трамвай создал иллюзию, что это большой город.
– Создал городское пространство?
– Да-да. И еще такой момент. Если смотреть на Европу например, то там очень развита городская мифология. Разные знаки, ратуша, собор. В Донецке эти ориентиры немного локальнее. Террикон, шахтный копер, администрация шахты. Там живет свой царь – руководитель шахты. И от него зависит все: заработок, жизнь, решение жилищных вопросов и так далее. Если сравнить с нашими соседями в Польше – в Катовице. Так тоже есть так называемые барбурки. Там тоже, где шахтеры, то там все ориентируется на них. Это особенный труд, опасный труд. Это труд, когда каждый день приходится лезть туда – под землю. И нет гарантии, что ты вернешься назад. Это знает шахтер, знает его жена, знают его дети. Это труд не для каждого. И хоть в последние 15-20 лет на Донбассе металлургия выходила на первый план, но шахтер остался символом этого края.
– Я как раз у Вас хотел спросить, уже давно угольная отрасль находится в депрессивном состоянии, Джон Юз основал Донецк вокруг металлургического завода, в Донецкой области много химических, машиностроительных предприятий... Почему же шахтерский миф так укоренился. Почему именно это понятие объединят дончан?
– Ну Юз открыл металлургический завод там, где были залежи угля. Он искал воду и уголь, так оно и вышло. Специфика Донбасса такая, что, что бы там не говорили: Донецк – деловая столица. Все же на Донбассе нет такой инфраструктуры, которая есть, например, в Харькове. Донбасс – это, прежде всего, уголь. Если где-то есть трамваи и троллейбусы собственного производства, то в Донецке вы не увидите ничего своего. Донбасс – это только уголь. Недавно я был на одной станции на Донбассе, так там все заставлено вагонами с углем. Кроме угля ничего нет. Как ни крути, но Донбасс – это угольный край.
– Даже сейчас, в 2016 году?
– Безусловно. Эти все наши ТЭС на Донбассе и вокруг Донбасса – они все на угле. Здесь нет ничего странного, ничего дискуссионного.
– Мы еще знаем, что Донецк себя позиционирует немножко по-другому, чем другие города Украины. Даже если посмотреть на гербы других городов. Герб Донецка – рука с молотком. Он очень контрастирует с гербами других городов. Даже Луганска. Почему взяла верх такая идентичность?
– Давайте посмотрим на историю. Донбасс сформировался, как промышленный район еще до революции. Откуда рекрутировались шахтеры? Они рекрутировались из русских губерний. Украинцы ехали в Канаду, в «Зеленый клин» и не когда не стремились лезть в шахту. И это формировало донецкое сообщество, донецкую идентичность.
– А что такое эта «Донецкая идентичность»?
– Для меня эта тема чисто теоретическая. Знаете, есть такой термин Gemeinschaft немецкого философа Гесе. В переводе это означает сообщество. Так вот, сообщество, которое живет среди других сообществ. И донецкая идентичность имеет определенные отличия. Она имеет некоторые отторжения от украинского языка, неприятие центральной киевской власти. Донецкая специфика труда – определенная угольная мафия, которая была еще в советские времена. Где все связаны. Каждый последний шахтер понимал, что будет иметь заработок, если будет стоять в одной шеренге с мастером, остальными... голосуешь так, как нужно, думаешь так, как нужно. Это такое псевдофеодальное общество.
– Странно, что люди, дончане этим гордятся.
– А вы знаете, что феодальные общества рождают и гербы, и гордость определенную. Это не так странно, как вам кажется. Тот же донецкий герб. Сколько раз он менялся. Луганск, например, он был городом еще до революции. Донецк городом стал только вот в 1924 году. И гербы подгоняли. И в конце концов герб Донецка – художественное произведение Партии регионов. Ну и специалистов по геральдике не было, потому такой примитивный. Но он очень говорящий.
- Донецкий художник Роман Минин для «Донбасс Реалии»:
В коллективном труде подразумевается, что каждый должен четко знать свое место, четко делать, как остальные. Понятие своего места в обществе. Но это и чувство плеча, желание не отставать от других. А это положительные качества воспитанные годами, привитые от родителей. Я много думал, что же отличает донецких людей от жителей Центральной Украины? На мой взгляд, культурные коды – это предметы гордости. И вот спросить у людей в разных частях нашей страны, что у них интересное, чем они гордятся. И вот то, о чем они вам будут искренне рассказывать за праздничным столом, это и есть предметы гордости. То, чем они живут и гордятся. Например, люди, которые работали в шахте, а это тяжелый труд, они нигде не ездили, не видели мир. Получается, что их предмет гордости – это выживание. Они выживали всю жизнь. Выживали в шахте, выживали в 90-е годы, а это был кошмар, разве что войны не было. Умение выживать – это явный предмет гордости для них. А теперь представьте, что это еще и война. Этот фатализм, эта способность выжить – вот что характерно жителям моего родного края.
Выставка 20 номинантов Премии PinchukArtCentre 2013. Роман Минин
– Игорь Трофимович, как такое может быть противоречие, что люди выживая, живя в тяжелых условиях, в бедности, этим еще и гордятся?
– Тут нет противоречий, как кажется. Действительно, когда приезжает киевлянин на Донбасс, в эти поселки, он недоумевает: ну как тут можно жить. Можно. После войны еще не так жили. Но и шахтер – специальность такая – ограниченная. Он прирастает к работе в шахте, понемногу свыкается. А возьмите официальную мифологию. Все время советское пели о чем? О том, что «шахтеры – гвардия труда». И эта гвардия не очень хорошо жила, но понимала, что от них все зависит. Не будет угля – вся советская страна пропадет полностью. Мифология эта нагнеталась последние 20 лет. Какой главный миф в Донбассе. А Украина ничего не сделал для того, чтобы его хоть как-то разрушить. Это миф о том, что мы кормим всю ленивую Украину. На Донбассе все знают, что Киевщина, а тем более на Галичине – не работают. И этот миф повышает собственную самооценку, а в пределах Донбасса создает то, что имеем сейчас. Неизвестно, как он войдет в состав Украины и чем закончится эта, безусловно, трагедия.
– А интеллигентным людям в Донецке. Как им живется в таких условиях? Характерны ли им такие черты?
– В Донецке большая разбросанность. Есть центр города, а есть окраины. И если ты живешь в центре и работаешь в центре, то сможешь никогда и не увидеть того Донецка. Мой коллега, который жил на окраине, а работал в центре, говорил, что на работу он приезжал в Донецк, а уезжал домой из Донецка. Население то разное. Это и интеллигенция, и все там есть. Но среди этих всех мифологем интеллигенция живет в своем микроокруге. Это разные миры. И такое, наверное, везде. На на Донбассе это более обострено.
ВЫПУСК ПОЛНОСТЬЮ:
(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)