(Друкуємо мовою оригіналу)
Счастье – небольшой городок в 20 километрах от оккупированного Луганска. Уже 4 года он отрезан от «метрополии» линией разграничения. Чем живет город, оказавшийся «на краю Украины»? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассказали соорганизатор фестиваля «32 мая» в Счастье, активистка общественной организации «Тумблер» Юлия Красильникова, а также активисты «Тумблер» Анастасия Малкина и Евгений Коропетов.
– Зачем вам нужно организовывать фестиваль в прифронтовом городе, в чем цель?
Юлия Красильникова: Мне нравится делать что-то для родного региона, мне важно, чтобы Луганская область не превращалась в пустыню и чтобы жизнь в ней продолжалась. Мы познакомились со многими школьниками, которые нырнули в эту фестивальную атмосферу и зарядились ею. Ради этого хочется делать что-то подобное.
– До войны фестиваль проходил в ныне оккупированном Луганске, после этого в Северодонецке, сейчас в Счастье. Почему фестиваль сейчас ездит? Почему снова не Северодонецк?
Юлия Красильникова: В Северодонецке проходит довольно много разных активностей. Там тоже вопрос качества культурного контента очень острый, но мы выбирали место из соображений, где совсем ничего не происходит.
– Мы проводили выездной эфир в городе Счастье, в местном дворце культуры нам говорили, что туда приезжает много артистов, знаменитостей из остальной Украины. И существует такое мнение, что прифронтовые города пресыщены культурной жизнью. Это так?
Юлия Красильникова: Я бы не говорила, что пресыщены. Есть ряд населенных пунктов по которым все ездят, а есть ряд населенных пунктов, в которые не ездят никогда. Счастье не из их числа, но там есть своя специфика.
Особенностью фестиваля был наш формат. Мы ездили туда с начала года, очень много времени там провели, коммуницировали с местными жителями, молодежью, детьми, активистами. Мы пытались понять, чего они хотят и мы пытались сделать этот фестиваль вместе с ними. Не для того, чтобы они пришли туда как зрители, а чтобы они сами своими руками его сделали и могли делать дальше без посторонней помощи.
Я думаю, что в какой-то степени, по крайней мере на уровне молодежи, нам это удалось. Дальше они могут дальше создавать что-то такое сами, если их поддерживать.
– Чего хочет молодежь в Счастье? Вы ездили в город, общались с ними.
Юлия Красильникова: Они хотели пространства. Мы пытались выяснить, где они гуляют, где проводят время. У них есть несколько мест, где они не на глазах у всего города. Городок маленький и информация распространяется путем сарафанного радио молниеносно. Они искали для себя места, где бы им было комфортно проводить время.
Многие любимые места подростков уже не доступны. И есть ряд ограничений, который их немного демотивирует и вгоняет в депрессиюЮлия Красильникова
Многие любимые места подростков уже не доступны. И есть ряд ограничений, который их немного демотивирует и вгоняет в депрессию.
– О чем вам рассказывали местные жители во время ваших поездок? Из отчета о ваших посещениях: «Проект начался с чая, печенья, душевных посиделок с бабушкой и молодежью. Бабушки рассказали нам про непростую жизнь при фронте и прошлое, подростки про свои ожидания от пространства на будущее». А что рассказывали бабушки?
Юлия Красильникова: В одну из поездок задолго до фестиваля, мы попали в такую погоду, когда был сильный ветер, он поднимал песок и невозможно было находится на улице. Я подумала, что город на песках должны были построить невероятные люди.
И при разговоре с этими бабушками, которые во дворах заботятся о своих клумбах, понимаешь, что их руками на этой пустыне возник такой довольно уютный городок. И та же Луганская электростанция строилась этими людьми. Это вызывает восхищение и интерес, как все это было.
В городе нет музея, все что мы смогли – это найти фотоальбомы в школах. По крупицах попытались составить для себя представление о том, что это за город, как он возник и у нас сложился пазл о местных жителях.
– Что рассказывали о жизни при фронте?
Юлия Красильникова: Это очень сильно влияет, особенно чувствуется в общении с подростками. Ограничения, которые являются уже их категорией мышления. Они все мечтают уехать, для них сейчас Счастье выглядит как своеобразная тюрьма. Раньше они ездили в Луганск, это было просто и доступно, а теперь поехать в Северодонецк целое событие. Это дорого, сложно и только с родителями.
При этом, мы общались со студентами, которые все равно возвращаются в город и хотят тут что-то делать. Свою жизнь скорее всего они видят за пределами Счастья, но они понимают, что это своеобразная пустыня, которая очень требует культурного вливания.
– Скучают по Луганску?
Юлия Красильникова: Очень скучают. Для них это был областной центр, место, где можно отдохнуть, учиться, работать. Для них это была перспектива. Сейчас им гораздо сложнее представить, как выбраться из этого города, куда развиваться. Они понимают, что это вопрос совершенно других ресурсов. Даже возможности поехать на какой-то праздник уже сейчас нет, и они часто об этом говорят.
– Вы общались с местными жителями, с пенсионерами. Они понимали, зачем вы приехали, это все отстраиваете, везете музыкантов?
Юлия Красильникова: Они спрашивали много раз. Многие уходили с удивленными лицами. Но после первых разговоров, когда мы проясняли, что это не политическая акция, ни за кого голосовать не нужно и что это наше желание, они были очень довольны. Про эту агитплощадку, которую мы восстановили во дворах и там провели фестиваль, тоже много говорили.
На концерте был интересный контингент от маленьких детей до бабушек, все были очень радостные, восторженные.
– Расскажите о вашей организации «Тумблер», какие у вас дальнейшие планы? И какие впечатления от фестиваля в Счастье?
Евгений Коропетов: Сейчас сложно сказать о планах. Мы хотим открыть мастерскую по переработке пластика в Северодонецке. Уже достаточно давно над этим работаем и решили после фестиваля заняться вплотную. Глобальных планов пока не строим.
Анастасия Малкина: Для меня этот город связан с моими студенческими воспоминаниями. Это всегда было место отдыха, весь Луганск ездил отдохнуть на Теплые воды. После всех событий я туда попала в 2015 году. Я поняла, что для меня этот город – ближайшее место к дому, что мотивировало там что-то делать. А также я познакомилась с ребятами, с частью которых мы делали фестиваль, и они мне показались потрясающими и удивительными, хотя это была самая активная фаза действий.
Для них был важен не столько фестиваль, как общение с людьми, им нужны новые люди. Счастье – крохотный город, в котором знаешь абсолютно всех. Когда там появляется новая кровь это всегда новый опыт и возможность для себя что-то открыть.
– Большинство молодых людей планирует уезжать из города. Получается, Счастье и подобные города умрут?
Юлия Красильникова: Новые дети никуда не деваются, у них тоже есть потребность, чтобы это пространство развивалось. Там остаются семьи, какое-то количество довольно молодых людей. В нашем фестивале принимали участие не только старшеклассники, а количественно больше было детей средней школы. Им довольно много времени предстоит провести в Счастье. И когда они с такого маленького возраста получают этот заряд и видят альтернативу, у них появляется шанс создавать какую-то культурную жизнь для себя.
Есть города, в которых высокий шанс такого развития как вы говорите. Например, в Золотом ситуация гораздо сложнее. Про Счастье я бы в этом ключе не говорила. Если будет меняться информационная политика, стабилизироваться ситуация с линией фронта в плане безопасности пространства, я думаю, у региона есть шанс как-то восстанавливаться.
ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:
(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)
