(Друкуємо мовою оригіналу)
«Люба, сестричка моя дорогая, приезжай к нам! У нас тут все есть!» – кричит в телефонную трубку высокая женщина с короткими темными волосами. В Нижнянском областном психоневрологическом интернате 67-летняя Валентина живет последние 15 лет. Ее дом и сестра Люба остались в одном шахтерском поселке, который контролирует группировка «ЛНР». Несмотря на старые неурядицы, Валя очень переживает за сестру – часто звонит ей и рассказывает, какой вкусный сегодня был обед, что было за день, как получает на мирной части страны пенсию и как скучает по их дому. Люба говорит, что на подконтрольной боевикам территории страшно, а денег не хватает даже на самое элементарное.
Война внесла в жизнь жителей Донбасса свои неизгладимые коррективы. Больше всего от них пострадали и без того незащищенные группы населения – дети, старики, многодетные семьи и те, кто находится в хосписах, домах престарелых, психиатрических больницах и интернатах, вроде того, что в поселке Нижнее Луганской области.
Нужно дружить
155 подопечных (148 женщин и 7 мужчин) и 80 человек персонала (семеро из которых медики): Нижнянский областной психоневрологический интернат находится всего в нескольких километрах от передовой. Самые тяжелые бои здесь шли в 2015-м: тогда сотрудники и пациенты прятались в подвале жилого корпуса, переоборудованного под бомбоубежище.
Сейчас массивных обстрелов уже нет, но поселок Нижнее соседствует с Крымским, Желобком и Новотошковским – населенными пунктами, где все еще продолжаются активные боевые действия. Зато теперь они на карантине из-за пандемии: заходить в помещение нельзя по крайней мере до 22 июня.
По словам директора интерната Татьяны Осьминой, подопечные живут здесь на полном гособеспечении и попадают в учреждение согласно медицинским показаниям, личному заявлению и по путевке Департамента соцзащиты населения.
Наши пациенты – это люди с инвалидностью 1-3 группы. Большинство из них оказались в сложных жизненных ситуациях
«Наши пациенты, – рассказывает Осьмина, – это люди с инвалидностью 1-3 группы. Большинство из них оказались в сложных жизненных ситуациях. Они одинокие или такие, за кем, по разным причинам, не могут присматривать родные. Одни приходят к нам в пожилом возрасте, другие – в довольно молодом. К примеру, есть подопечные, которым еще нет и 30-ти».
Татьяна Олеговна работает в интернате 25 лет. Говорит, в 1995-м потеряла работу на заводе в Лисичанске: сначала отменили развозку для сотрудников, а потом и вовсе сократили всех иногородних. Соседка Татьяны работала в интернате санитаркой и предложила ей такую же вакансию. Олеговна согласилась – надо было тянуть двоих маленьких детей, а в Нижнем тогда, как и сейчас, мягко говоря, было не особо много работы.
«В 2010-м, – продолжает Осьмина, – я стала заместителем директора интерната, а в прошлом году возглавила его. Оглядываясь назад, хочу сказать, что ни о чем не жалею. Люди здесь, как одна семья. Большинство из них, что называется, застряли в детстве – они неподдельно переживают за тебя, могут по 100 раз в день спрашивать, как дела, и расстраиваются, когда кто-то из сотрудников несколько дней не выходит на работу, потому что заболел».
Жители поселка относятся к интернату с интересом и опаской одновременно. Многие обидно называют его «дурдомом», но это пока не увидят интернат изнутри. Побеленные стены, уютная территория с клумбами и кружки прикладного искусства – для пациентов здесь стараются обустроить максимальный комфорт. А еще Олеговна не берет на работу случайных людей – говорит, у всех сотрудников обязательно должна быть добрая душа.
«Чтобы быть здесь, – подчеркивает, – нужно дружить с нашими подопечными. Вот, приходит человек, мол, возьмите. А я беру его за руку – вожу, показываю тут все, знакомлю с нашими. Если вижу, что не приживется, реагирует как-то странно или чересчур удивляется – не беру. Нам чужаки не нужны, и без них проблем хватает. А вообще наши сотрудники – это жители Нижнего и близлежащих поселков. Увольнений почти нет – уходят только, если переезжают или идут на пенсию».
25% для себя
Сейчас в интернате есть четыре отделения: поддерживающего проживания, интенсивного медицинского ухода, социальной реабилитации и паллиативного ухода. По личному заявлению пациенты могут уехать в отпуск к родственникам. Подопечных можно навещать, а еще они самостоятельно или в сопровождении ходят, например, в магазины, парикмахерскую и в церковь.
Мы прививаем им навыки, когда-то в следствие болезни: учим правильно ухаживать за собой, готовить несложные блюда, вроде яичницы, вести собственный бюджет и обращаться со стиральной машиной автомат
«Самое продвинутое наше отделение, – рассказывает Олеговна, – называется «Отделение поддерживающего проживания», где сейчас живет группа из 16-ти человек. Эти пациенты делают большие успехи, но еще не совсем самостоятельные. Мы прививаем им навыки, утерянные когда-то в следствие болезни: учим правильно ухаживать за собой, готовить несложные блюда, вроде яичницы, вести собственный бюджет и обращаться со стиральной машиной автомат».
Все жители интерната получают пенсию. Ее размер зависит от группы инвалидности и стажа работы. По закону, 75% выплаты перечисляются на счет интерната, оставшиеся 25% пациенты тратят по своему усмотрению. Получается, в месяц у каждого подопечного своих приблизительно от 500 до 900 грн.
Те, у кого есть родственники, часто собирают эти деньги, чтобы им помочь. Люди помладше – откладывают на планшеты, мобильные телефоны и телевизоры с плоским экраном.
«Эти 75%, – подчеркивает Осьмина, – тратятся на продукты питания, медикаменты, одежду, обувь, бытовую технику и т.д. В штате интерната есть не только врач-психиатр, но и врач общей практики. Все наши подопечные находятся под круглосуточным медицинским наблюдением».
Из-за войны
До войны в Луганской области было всего 22 интерната: 20 для взрослых и два – для детей. На части Луганщины, подконтрольной украинской власти, сейчас осталось 10 интернатов, и все они для категории «18+».
По словам Татьяны Осьминой, за время боевых действий их «пациент сильно помолодел». Если раньше в психоневрологический интернат в Нижнем попадали, в основном, люди в возрасте 60+, то теперь чаще поступают пациенты, которым за 40.
Самой молодой нашей подопечной всего 25 лет. У этой девушки, к сожалению, бывают приступы агрессии. Но, в целом, она хорошая и отзывчивая. Самой взрослой пациентке – 95
«Самой молодой нашей подопечной, – рассказывает Олеговна, – всего 25 лет. У этой девушки, к сожалению, бывают приступы агрессии. Но, в целом, она хорошая и отзывчивая. Самой взрослой пациентке – 95. Думаю, война тоже дает свой отпечаток. Боевые действия – нагрузка для любой психики. Просто представьте, что живете в постоянно напряжении и не можете выйти на улицу, потому что в любой момент может прилететь снаряд».
Ада, Аксиния и Анисимович
«Сейчас, – продолжает Осьмина, – у нас есть подопечные, которые находятся здесь с 1978 года, то есть, большую часть своей жизни. Но дольше всех тут был Александр Анисимович. Он попал в интернат ребенком еще до 1948 года. Тогда, после войны, учреждение было детским. Интернат перепрофилировали, а Анисимович остался, и прожил здесь всю свою жизнь. Он был крепким мужчиной с непростым характером. Считал себя самым главным в интернате. Мы его очень уважали и старались прислушиваться, немного баловали. К сожалению, Александр Анисимович умер в 2019-м на 86-м году жизни. Он застал войну – сначала Вторую мировую, а потом и нашу на Донбассе. А вот родителей своих не знал: интернат был для него и домом, и семьей».
Теперь старожилом интерната осталась Аксиния, которую сотрудники ласково называют Ксюша. Женщина попала сюда 42 года назад – в 1978-м, когда ей был всего 41. Из прошлой жизни, по словам Олеговны, Ксюша помнит только плохое: как папа сильно пил и бил маму, и как трудно маме было самой справляться с детьми. Сейчас у 83-летней женщины остались только врожденные проблемы – например, с речью. В остальном же она полностью сама себя обслуживает: выходит в магазин, интересуется новостями и старается со всеми дружить.
ОСТАННІЙ ВИПУСК РАДІО ДОНБАС.РЕАЛІЇ:
(Радіо Донбас.Реалії працює по обидва боки лінії розмежування. Якщо ви живете в ОРДЛО і хочете поділитися своєю історією – пишіть нам на пошту Donbas_Radio@rferl.org, у фейсбук чи телефонуйте на автовідповідач 0800300403 (безкоштовно). Ваше ім'я не буде розкрите).
