(Друкуємо мовою оригіналу)
Через линию разграничения не пропустили матерей пропавших без вести или погибших пророссийских сепаратистов. Они ехали на встречу с матерями украинских солдат, которые также пропали без вести в 2014-2015 годах. Идея подобной встречи родилась давно, но после неудачи в Марьинке, которую контролируют украинские военные, ОБСЕ советует провести ее в оккупированном Донецке.
Матерям погибших и пропавших без вести украинских солдат не удалось провести встречу «Матери на нуле» – акция была приурочена ко «Дню матери». Организатором встречи выступила общественная организация «Всеукраинское объединение родных пропавших без вести и погибших».
Из Днепра, Павлограда и других городов в Марьинку Донецкой области приехали семь матерей пропавших или погибших украинских солдат. Из Донецка по предварительным договоренностям должно было приехать до девяти женщин, выехало только четыре, но не доехала ни одна. По словам организаторов, часть не смогла пересечь блокпосты пророссийских боевиков, часть – украинские. Впрочем, в пресс-центре Объединенных сил утверждают, что КПВВ был закрыт для предотвращения провокаций. Он прекратил работу в 10:55 и восстановил ее около 15:00.
Глава организации Ядвига Лозинская, сын которой пропал после битвы за Иловайск в августе 2014 года, рассказывает, что ездила на оккупированные территории, встречалась с матерями пропавших без вести бойцов группировки «ДНР». Ей с большим трудом удалось уговорить их встретиться на подконтрольной территории – Марьинка один из ближайших к линии разграничения городов Донбасса.
«Они боятся сюда ехать, им нарассказывали всяких страшилок, поэтому мы выбрали город недалеко. У нас за этих три с половиной года было много встреч – в СБУ, в министерствах обороны и внутренних дел. Буквально 5 апреля мы выступали на брифинге в Верховной Раде и просили эту проблему решить по-настоящему. Мы обращаемся к международным организациям, чтобы нам дали возможность пойти на ту сторону и верифицировать заключенных. Найти, есть ли там наши люди», – говорит Лозинская.
Она подчеркивает, что матери пропавших без вести приезжали в Мариуполь с неподконтрольных территорий, где им позволяли ознакомиться с документами заключенных.
Некоторые из пропавших без вести выходили на связь из плена
По данным СБУ, пропавшими в ходе вооруженного конфликта на востоке Украины считается 403 человека. По подсчетам Международного красного креста - от тысячи до полутора тысяч человек.
Сегодня общественная организация объединяет около сотни матерей, говорит Лозинская. Ее сын Андрей служил в 93 бригаде и пропал 29 августа 2014 года. В декабре 2014 года она видела его имя в списках на обмен в министерстве обороны, но впоследствии оно оттуда исчезло. Сама она утверждает, что получала свидетельства о том, что ее сын жив. Кроме матерей с неподконтрольных территорий на встречу не приехали еще четыре матери из Покровска – причин они не пояснили.
Одна из тех, кто не побоялся, – Екатерина Хомяк из Луцка. Из ее семи детей двое пропало без вести на войне – сыновья Владимир и Дмитрий. Оба служили в добровольческом батальоне «Айдар», и оба пропали после боя за поселок Металлист возле города Счастье – 5 сентября 2014 года. Пока была возможность – поддерживали связь, потом на две недели пришлось прекратить телефонные разговоры. А потом был бой под Металлистом.
«4 сентября звонили – еще никаких задач им не ставили, а 5 сентября в 7 утра старший сын, Владимир, набрал и говорит: «Некоторое время связи не будет». И все. Мне еще в 2014 году «предлагали» два тела, там якобы по ДНК совпадение пошло. Я посмотрела на фотографии и сказала, что это не они», – рассказывает Хомяк.
В 2015 году ей «предложили» еще два тела, убеждали, что это ее сыновья, но они не совпали по ДНК. Также в 2015 году некие проукраинские партизаны сообщили Катерине Хомяк, что в поселке Юбилейный возле Луганска в плену держат двадцать пленных, двое из которых – ее сыновья. Она изучала все видеозаписи российских и сепаратистских СМИ с пленными «Айдара», но не находила их. В официальных списках младший сын вначале числился как пленный, старший – как без вести пропавший. В так называемых «списках Савченко» пленными числились оба, но больше никаких новостей у Хомяк нет.
У Светланы Аникиной есть даже переписка с якобы пропавшим без вести сыном, Максимом Аникиным. Он служил по контракту в 93-й бригаде и тоже пропал без вести в августе 2014 года, рассказывает она Радіо Свобода. Ей «предлагали» для опознания тела, которые не могли быть телом ее сына – не совпадала татуировка, форма лица и другие детали.
«7 сентября 2014 года, буквально после Иловайска, он выходил на связь «ВКонтакте». Тогда, по его словам, он находился в плену в Макеевке. Потом он выходил на связь за 10 минут до моего дня рождения в январе 2015 года. Он зашел на мою страничку на сайте «Фотострана» – мне пришло уведомление. Мы списывались, общались», – рассказывает она.
Сын требовал, чтобы мать не платила за него якобы выкуп, рассказывал, что их держат на заброшенной стройке. Максим знал то, о чем мог знать только ее сын и отвечал на все личные вопросы быстро, за несколько секунд, говорит мать. В 2015 году его нахождение в неподконтрольной Горловке подтверждал представитель Украины в трехсторонней группе в Минске, Виктор Медведчук. Около год сын проходил по спискам как пленный и вдруг его имя появилось на стелле погибших в АТО, которую открыли весной 2017 года. «Его сослуживцы, которых обменяли, рассказывали, что видели его в соседней камере. Мне это волонтеры подтверждали. Связь с ним сейчас, к сожалению, пропала», – рассказывает Светлана про события 2014-2015 года. Сейчас ее сына официально признали погибшим, но Светлана не теряет надежды.
Пропал без вести при выходе из Дебальцево водитель главы сектора «С»
Во время выхода из Дебальцево, 18 февраля 2015 года, пропал Александр Иванов, сын Лилии Ивановой из Павлограда. Юношу призвали в армию еще в 2013 году, до войны. В конце 2014 года Александр подписал контракт и отправился на фронт, рассказывает она Радио Донбасс Реалии. Лилия приехала в Марьинку в надежде на малейший шанс узнать что-то о своем сыне, который до сих пор числится в пропавших без вести.
«Последний разговор был с ним накануне, 17 февраля. После этого телефон на связь не выходил. Александр был личным водителем полковника Виктора Тарана, командующего сектором С. В 2015 году 20-21 февраля моя сестра видела моего сына по телевизору. Российский комментатор спрашивал у пятерых пленных, чего они хотят и один из них сказал: «Я хочу домой, у меня скоро должен родиться ребенок. Внизу была строчка Иванов Александр. У него действительно родился ребенок через два месяца», – рассказывает женщина и не сдерживает слез.
Матерей пропавших без вести приглашают в Донецк
Матери пропавших без вести пророссийских боевиков на встречу из Донецка не приехали, зато из неподконтрольного города прибыли представители международных организаций – мониторинговой миссии ОБСЕ и мониторинговой миссии ООН по правам человека.
Представители миссии ООН пытались провести матерей со стороны неподконтрольных территорий, но безуспешно. Руководитель донецкой команды мониторинговой миссии ОБСЕ Ольга Скриповская выслушала матерей и предложила им провести круглый стол с матерями пропавших пророссийских боевиков в Донецке.
Главная функция мониторинговой миссии ОБСЕ – способствовать налаживанию диалога, заявила Радио Донбасс Реалии Скриповская.
Весной 2017 года в интернете появилась фотография Скриповской с георгиевской ленточкой, что вызвало возмущение в украинских СМИ и миссии даже пришлось давать официальные объяснения по этому поводу.
«Я не раз после начала войны ездила в Донецк как частное лицо, – говорит глава общественной организации «Всеукраинское объединение родных пропавших без вести и погибших» Ядвига Лозинская. – Учитывая, что здесь нам ничего добиться не дают, можем поехать на круглый стол и в Донецк». С ней согласна и Екатерина Хомяк: «Я готова надеть рюкзак и пойти на ту сторону. Главное, чтобы мне гарантировали безопасность».
